Двенадцатидневная война между Израилем и Ираном, а также четырёхдневная война между Индией и Пакистаном, похоже, сблизили Тегеран и Исламабад. Пакистан заинтересован в том, чтобы Иран и Саудовская Аравия, наряду с Китаем, противостояли Индии – давнему региональному сопернику. Тем не менее Иран, видимо, продолжит проводить политику балансирования с Индией и Пакистаном, пишет Вали Каледжи.
Визит президента Ирана Масуда Пезешкиана в Исламабад 2 августа, приведший к подписанию 12 соглашений о сотрудничестве между Ираном и Пакистаном, является следствием двенадцатидневной израильско-иранской войны. Пакистан решительно осудил неоправданную и незаконную агрессию Израиля против Ирана, а министр обороны Пакистана Хаваджа Асиф в Национальной ассамблее пообещал «поддержать Иран и призвал мусульман к единству в борьбе с Израилем после нападений на Иран». Кроме того, сенат Пакистана принял резолюцию, осуждающую нападение Израиля на Иран, называя его военным преступлением и нарушением Устава Организации Объединённых Наций. Резолюция была принята единогласно, продемонстрировав единый фронт пакистанских законодателей против действий Израиля.
Между тем Индия, имеющая тесные отношения с Израилем и США, отказалась осудить военное нападение Израиля на Иран. Кроме того, она выразила особое мнение и отказалась поддержать заявление Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), осудившей нападение. Таким образом, визит Пезешкиана в Пакистан может быть выражением благодарности Ирана и удовлетворения позицией Пакистана. После четырёхдневной индо-пакистанской войны, с 25 по 30 мая премьер-министр Пакистана Шахбаз Шариф посетил Иран, Турцию, Азербайджан и Таджикистан.
Тем не менее ирано-пакистанские отношения по-прежнему страдают от многочисленных противоречий и проблем. Например, в разгар ирано-израильской войны, когда министр обороны Пакистана открыто заявил о поддержке Ирана, командующий армией Пакистана генерал Асим Мунир встретился 19 июня в Белом доме с президентом США Дональдом Трампом. 23 июня Пакистан официально рекомендовал выдвинуть президента Трампа на Нобелевскую премию мира, сославшись на его «решительное дипломатическое вмешательство» после всплеска насилия между Индией и Пакистаном в начале этого года. При этом Пакистан незамедлительно осудил авиаудары США по ядерным объектам Ирана, назвав эскалацию напряжённости и насилия «тревожной».
Кроме того, 28 июня президент Пакистана Асиф Али Зардари вручил на церемонии в своей резиденции в Исламабаде главе Центрального командования ВС США (ЦЕНТКОМ) генералу Майклу Курилле орден «Нишан-э-Имтиаз». Хотя официально Иран никак не отреагировал на это, он явно был недоволен. После убийства командующего спецподразделения «аль-Кудс» КСИР Касема Сулеймани Иран объявил ЦЕНТКОМ «террористической организацией». И восхваление генерала Куриллы спустя шесть дней после атаки ВВС и ВМС США на три иранских ядерных объекта определённо является «противоречивым шагом», не вызывающим восторга у Тегерана.
С другой стороны, террористическая атака, совершённая 26 июня группировкой «Джейш аль-Адль» («Армия справедливости») на здание суда в Захедане, на юго-востоке провинции Систан и Белуджистан, в результате которой погибли девять человек, в очередной раз продемонстрировала хрупкость общей границы между Ираном и Пакистаном (протяжённостью 987 км). Иран давно обвиняет Пакистан в неспособности подавлять террористические и сепаратистские группировки в глубине страны, особенно в Белуджистане. В январе 2024 года Пакистан и Иран обстреляли друг друга ракетами, что стало кратковременной военной эскалацией между соседями, беспрецедентной с момента образования Пакистана в августе 1947 года. Однако во время теракта, совершённого группировкой «Джейш аль-Адль», Иран воздержался от открытой критики Пакистана.
Между тем повстанческие и террористические группировки в Пакистане, в том числе ИГИЛ-Хорасан , Фронт освобождения Белуджистана (ФОБ) и Армия освобождения Белуджистана – фракция Азада (АОБ-А), считаются общей угрозой национальной безопасности Пакистана и Ирана. С начала 2025 года повстанцы-белуджи в Пакистане активизировались, перейдя к изощрённым атакам, включая захваты поездов и нападения на граждан Китая в Китайско-пакистанском экономическом коридоре (КПЭК). Несомненно, эта тенденция может перекинуться на иранский Белуджистан и привести мобилизации белуджских боевиков, выступающих против Ирана, включая «Джейш аль-Адль», на что указывает теракт в Захедане.
За последние два десятилетия проблема террористических и сепаратистских группировок по обе стороны ирано-пакистанской границы не была решена, но и не вышла из-под контроля. При этом, несмотря на общие угрозы и на соглашения в области безопасности, всеобъемлющее, долгосрочное и эффективное сотрудничество между Ираном и Пакистаном для совместного противодействия террористическим и сепаратистским угрозам до сих пор не установлено. Впрочем, во время недавнего визита президента Пезешкиана в Исламабад министр обороны Ирана бригадный генерал Азиз Насирзаде провёл переговоры с пакистанским министром обороны Хаваджей Мухаммадом Асифом в целях укрепления военных связей.
Одновременно Пакистан является важнейшим рынком для внешней торговли Ирана в условиях санкций. Двусторонняя торговля увеличилась на 13,6 процента в 1403 году по иранскому календарю (март 2024 – март 2025) по сравнению с предыдущим годом, достигнув в общей сложности 3,129 миллиарда долларов США. Кроме того, Иран имеет положительное сальдо в торговле с Пакистаном: его экспорт на этом направлении в 3,5 раза превышает импорт. В ходе недавнего визита президента Пезешкиана в Исламабад две страны провели бизнес-форум высокого уровня, направленный на укрепление торговых связей и заключение соглашения о свободной торговле. Президент Пезешкиан заявил, что «он твёрдо убеждён, что двусторонний товарооборот можно легко увеличить с нынешних трёх миллиардов долларов до целевого показателя в десять миллиардов долларов за короткий период». Главной проблемой являются приграничные регионы Ирана и Пакистана, особенно Белуджистан. Эти территории страдают от неразвитости, бедности и безработицы, и в последние десятилетия в них укоренились сети контрабанды наркотиков и топлива, а также террористические и сепаратистские формирования. Нельзя также отрицать роль США как «третьей стороны» в ирано-пакистанских отношениях, препятствующей реализации проекта газопровода Пакистан – Иран с 2009 года. Иран завершил строительство трубопровода по своей территории, инвестировав два миллиарда долларов, но работы на пакистанском участке ещё не начались. В связи с тем, что американские санкции против Ирана распространяются на проект ирано-пакистанского газопровода, а Вашингтон отказывается предоставить Пакистану освобождение от них, Исламабад не смог продолжить реализацию проекта. Министр нефти Пакистана Мусадик Малик объявил в декабре, что он планирует запросить у администрации Трампа отмену санкций в отношении газопроводного проекта, но в итоге после возвращения Трампа к власти, напротив, была возрождена «политика максимального давления» на Иран. Более того, был отменён даже ряд исключений, сделанных его первой администрацией для транзитного порта Чахбехар.
Таким образом, представляется, что будущее проекта газопровода остаётся неопределённым, и эта неопределённость только усилится в связи с отсутствием ядерного соглашения между Ираном и США и возможным возобновлением санкций ООН после активации соответствующего механизма СВПД европейской тройкой – Францией, Великобританией и Германией.
Одновременно заметно региональное соперничество между Ираном и Пакистаном. Показательны инвестиции Китая в пакистанский порт Гвадар и трёхстороннее сотрудничество между Ираном, Индией и Афганистаном в транзитном порту Чахбехар. Впрочем, односторонние санкции США против Ирана привели к тому, что участие и инвестиции Индии в Чахбехар были весьма ограничены, и Ирану пришлось привлекать к проекту Исламский Эмират Афганистан во главе с «Талибаном», Узбекистан, Россию и Армению. Напротив, Китайско-пакистанский экономический коридор, представляющий собой масштабный инфраструктурный проект, привёл к развитию порта Гвадар. Фактически КПЭК, являясь частью более масштабной китайской инициативы «Пояс и путь», стремится соединить китайский регион Синьцзян с пакистанским портом Гвадар посредством сети автомобильных и железных дорог, а также энергетических трубопроводов.
Афганистан также является ареной конкуренции и сотрудничества между Ираном и Пакистаном. Обе страны фактически поддерживают отношения с контролируемым талибами Исламским Эмиратом и придерживаются схожего подхода к высылке многочисленных афганских беженцев, однако обострение разногласий между Афганистаном и его давним союзником Пакистаном заставило «Талибан» обратить внимание на транзитный проект порта Чахбехар. Иран надеется, что, увеличивая зависимость Афганистана от торговли и транзита через порт, он побудит Кабул быть более гибким в вопросах использования водных ресурсов Гильменда, обеспечения безопасности границы и работы с миллионами афганских иммигрантов в Иране.
Кроме того, после Второй карабахской войны в 2020 году распространение стратегического соперничества Индии и Пакистана на Южный Кавказ имело важные последствия в плане продажи оружия, военной техники и передачи военных технологий Армении и Азербайджану. Оборонные отношения между Азербайджаном, Пакистаном и Турцией значительно развились. Армения, в свою очередь, развивает оборонные отношения с Индией. В этих условиях Иран пытается проводить политику балансирования на Южном Кавказе, аналогичную своему подходу на субконтиненте. Однако трёхстороннее сотрудничество между Арменией, Ираном и Индией сосредоточено на «мягком» (экономика и транзит), а не «жёстком» (оборона и безопасность) уравновешении трёхсторонних связей Азербайджана, Турции и Пакистана на Южном Кавказе. Кроме того, ещё одним подходом к достижению баланса может стать возрождение трёхстороннего сотрудничества между Пакистаном, Ираном и Турцией. В ходе недавнего визита в Исламабад президент Пезешкиан заявил: «Трёхсторонние соглашения между Ираном, Пакистаном и Турцией до сих пор полностью не реализованы, несмотря на свою стратегическую важность».
В целом сложные отношения Ирана и Пакистана проще всего описать как «сотрудничество-соперничество». Хотя они конкурируют в сфере транзита, в Афганистане и на Южном Кавказе, у них есть общая позиция по противодействию войнам Израиля в регионе, противостоянию группировкам боевиков на общих границах и поддержанию экономических связей. В условиях возобновлённых санкций США и хрупкого прекращения огня с Израилем Иран продолжает налаживать отношения с Пакистаном, несмотря на явное соперничество на различных фронтах, чтобы получить пространство для внешнеполитического манёвра.
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.