Турция приступила к реализации инициативы «Турция без террора», направленной на поиск легального и конституционного механизма для роспуска Рабочей партии Курдистана (РПК) и ликвидации ее арсенала. План, предложенный лидером Партии националистического движения (ПНД) Девлетом Бахчели, был поддержан лидером РПК Абдуллой Оджаланом и одобрен президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом. 5 августа 2025 г. парламентский комитет провел первое заседание для подготовки необходимых поправок в законодательство и конституцию. Несмотря на достигнутый прогресс, план все еще недостаточно прозрачен и не полностью отражает первоначальные договоренности между правительством и РПК.
Цели комиссии и роль оппозиции
В мае 2025 г. Д. Бахчели выступил с инициативой формирования парламентского комитета для контроля над процессом «Турция без террора», главными задачами которого стали бы привлечение оппозиции к этому проекту, а также обеспечение легитимности освобождения лидера РПК Абдуллы Оджалана и амнистии членов партии. Крупнейшая оппозиционная сила — Республиканская народная партия (НРП) — изначально отнеслась к участию скептически, полагая, что ее присутствие лишь придаст легитимность заранее определенным решениям, не оказав реального влияния на них. Условием своего вхождения в комитет лидер НРП Озгюр Озель назвал принятие правила о большинстве в две трети голосов. Партия согласилась войти в комитет после того, как спикер Палаты представителей Нуман Куртулмуш согласился с выдвинутым требованием.
Однако состав сформированного комитета из 51 человека, где правящая Партия справедливости и развития (ПСР) имеет 21 голос, ее союзник Партия националистического движения (ПНД) — 4, а Курдская партия народного равенства и демократии (ПНРД-ДЕМ) — еще 4, ставит это условие под сомнение. Такое распределение позволяет правящей коалиции, заручившись поддержкой курдов и малых партий, набрать необходимые 31 голос в обход НРП, у которой всего 10 мест. Это дает основания предположить, что согласие оппозиции войти в комитет могло быть частью политической сделки, возможно, связанной с освобождением ряда оппозиционных мэров, обвиняемых в коррупции, за исключением, однако, бывшего мэра Стамбула Экрема Имамоглу.
5 августа 2025 г. проправительственный таблоид Türkiye Gazetesiсообщил, что в фокусе работы комитета находятся рекомендации по освобождению Оджалана, амнистии членов РПК и созданию новой политической партии, а также пересмотр ряда статей конституции, в частности, статьи 66 о гражданстве, с целью изменения формулировки «все граждане Турции — турки». При этом ожидается, что правящая коалиция выступит против любых попыток оппозиции распространить амнистию на других политических заключенных, а имеющегося у оппозиции числа голосов для преодоления этого сопротивления недостаточно.
Лидер оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП) Озгюр Озель заявил, что комиссия не имеет права разрабатывать конституцию, и его партия не будет поддерживать никакие изменения, затрагивающие основы национально-государственного устройства или светскую идентичность Турции. Ожидается, что комитет завершит работу и представит свои выводы парламенту уже летом, а следующее заседание запланировано на 1 октября.
Курдский вопрос в Турции
На своем первом заседании парламентский комитет принял решение изменить название на «Народный комитет солидарности и демократии» по инициативе оппозиционных сил, стремящихся к разрешению курдского вопроса и продвижению демократии и свободы в Турции. Лидер НРП О. Озель в этой связи отметил: «Мы не можем обсуждать амнистию для террористов, которые восстали против государства и убили его граждан, при этом исключая из этой амнистии политических заключенных, не использовавших оружие, и узников совести». Тем не менее в планы правящей коалиции, похоже, не входит демократизация. В качестве подтверждения этому можно отметить продолжающееся задержание бывшего курдского лидера Селахаттина Демирташа, несмотря на решение Конституционного суда Турции, вынесенное более трех лет назад. С. Демирташ представляет собой угрозу для проекта, осуществляемого президентом Р. Эрдоганом и А. Оджаланом, благодаря своему известному политическому прошлому и крепким связям с молодежью. Он выступает за углубление демократии и отказ от националистических и фракционных требований в интересах разрешения курдской проблемы.
Таким образом, фактически, нынешний процесс не столько направлен на расширение прав курдов, сколько представляет собой сделку между турецким государством и РПК. Это подтверждается отказом А. Оджалана от прежних требований автономии в обмен на амнистию и легализацию его движения в политическом поле. Ключевым катализатором такого примирения стали внешние факторы — прежде всего, необходимость обеспечения интересов Турции в Сирии и Ираке на фоне нестабильности в регионе.
Внутриполитическая ситуация также не способствует подлинной демократизации. Экономический кризис, цензура в СМИ и репрессии против оппозиции делают расширение свобод невыгодным для правящей коалиции. Поэтому происходящее следует рассматривать не как демократическую реформу, а как прагматичный шаг в сфере безопасности и внешней политики, нацеленный на укрепление позиций Турции в регионе через договоренности с РПК.
Стратегия Турции на фоне продолжающихся проблем в Сирии
На фоне нестабильности в Сирии Турция вынуждена разрабатывать гибкие политические подходы для различных сценариев, включая потенциальный раздел страны, несмотря на официальную поддержку ее территориальной целостности. Ключевым элементом стратегии Анкары становится укрепление связей с сирийскими курдами при посредничестве РПК и турецких курдов. Это подтверждается заявлениями турецких официальных лиц о необходимости учитывать интересы различных религиозных общин Сирии.
В июле 2025 г. Д. Бахчели заявил, что конституцию Турции следует изменить так, чтобы президентом страны был турок, а вице-президентами — курд и алевит». Впоследствии в ПНД не опровергли это высказывание и не предоставили никаких пояснений, несмотря на возникшее возмущение и негативную реакцию в политических кругах, вызванные угрозой этническому составу Турции. Одновременно Р. Эрдоган заявил о формировании «Иерусалимского альянса» с участием турок, курдов и арабов, что также спровоцировало широкий резонанс, особенно в силу того, что арабский элемент в Турции практически отсутствует и не играет значительной роли в отличие от курдского и алевитского, которые располагают культурными и правозащитными организациями и косвенно участвуют в политической жизни страны. В связи с этим многие расценили заявление как намек на внешнеполитические планы, касающиеся Сирии.
Сложившаяся ситуация подтверждает мнение о том, что проект «курдского примирения» представляет собой внешнеполитическую инициативу. В случае ее успеха возможен сценарий, при котором Р. Эрдоган станет президентом, а лидер РПК А. Оджалан — вице-президентом, представляющим курдов. Так, А. Оджалан сможет способствовать налаживанию взаимодействия с курдами в регионе, особенно с сирийскими, которые поддерживают его и партию, например, Сирийские демократические силы (СДС). В свою очередь, это может предоставить Турции возможность восстановить связи с СДС и таким образом расширить свое влияние на севере Сирии, тем самым реализуя концепцию А. Оджалана о турецко-курдском альянсе в регионе для противостояния «израильской угрозе».
Курдско-турецкое примирение и разделение влияния в Сирии с Израилем
В ходе турецко-израильских переговоров в Баку в мае 2025 г. не удалось достичь договоренностей по разграничению зон влияния в Сирии или предотвращению военного противостояния между двумя странами. Ситуация обострилась после бомбардировки Израилем сирийских военных объектов, которые рассматривались Турцией для потенциального размещения своих сил. Еврейское государство, ограничив турецкое влияние на севере Сирии, фактически обозначило красные линии, что подтверждается действиями израильских вооруженных сил.
В этих условиях Турции целесообразно заключить мирное соглашение с СДС для укрепления своих позиций к востоку от Евфрата и предотвращения расширения израильского присутствия. Теоретически, ключевую роль в этом процессе мог бы сыграть А. Оджалан как посредник для налаживания диалога с сирийскими курдами. По данным Сирийской обсерватории по правам человека, ссылающейся на курдские официальные источники, часть курдских групп уже рассматривает возможность сближения с Турцией в случае провала переговоров с Дамаском. Некоторые даже обсуждают вариант интеграции в турецкое государство. Хотя эта информация пока не подтверждена официально, она отражает потенциальные настроения среди сирийских курдов.
Несмотря на сложность возможного пересмотра региональных границ, успешное курдское примирение внутри Турции может открыть возможности для расширения ее влияния восточнее Евфрата — по аналогии с отношениями Анкары с Эрбилем в Иракском Курдистане. Для Турции это становится важной стратегической целью, особенно в условиях неспособности Дамаска эффективно управлять страной и поддержки сепаратистских тенденций со стороны Израиля. В такой ситуации достижение хотя бы минимального разграничения сфер влияния в Сирии представляется для Анкары оптимальным решением. Это объясняет как фокус на роли личности А. Оджалана, так и недавние публичные похвалы в его адрес со стороны Д. Бахчели.
***
Политические и парламентские инициативы Турции в рамках так называемого «курдско-турецкого примирения» не приводят к решению курдской проблемы в том виде, как его представляет большинство курдского населения. Фактически речь идет об ограниченному сближении между турецким правительством и РПК, которое преследует в первую очередь внешнеполитические цели Анкары. В зависимости от развития ситуации в Сирии — сохранения ее целостности или разделения — Турция намерена либо укрепить свое политическое влияние в регионе, либо нарастить военное присутствие и расширить зоны контроля. Ключевым инструментом этой стратегии может стать превращение лидера РПК А. Оджалана в представителя турецких интересов в Сирии и привлечение СДС в качестве союзника на условиях, соответствующих турецкой доктрине Мисак-и-Милли (Национального пакта).
Наиболее вероятным сценарием на данном этапе представляется разработка парламентским комитетом предложений, приемлемых для РПК и А. Оджалана, с последующим их утверждением парламентом. Это легитимизирует А. Оджалана как политическую фигуру и союзника Анкары. Обсуждения «угроз на севере Сирии» могут служить прикрытием для возможной негативной реакции турецкой общественности на такое сближение. В случае успеха это ускорит сотрудничество с СДС, включая возможное требование к ним разорвать связи с Израилем и интегрироваться в сирийскую армию при посредничестве Турции. Однако сохраняется вероятность выхода оппозиционной НРП из комитета под давлением общественности, выступающей против амнистии боевиков РПК. Тем не менее комитет, где доминирует правящая коалиция, сможет продолжить работу и без участия НРП.
Важным фактором неопределенности остается зависимость СДС от поддержки США и Израиля, а также риск возникновения конфликта с Дамаском. Если выяснится, что А. Оджалан не обладает реальным влиянием на сирийских курдов, Р. Эрдоган может свернуть процесс примирения, не приносящий ему политических дивидендов. Учитывая историческое неприятие подобных соглашений в турецком обществе, инициатива остается крайне уязвимой.
Кроме того, сближение с А. Оджаланом может негативно отразиться на отношениях Анкары с региональным правительством Иракского Курдистана, контролируемым Демократической партией Курдистана (ДПК). Возвышение А. Оджалана, тесно связанного с конкурирующим Патриотическим союзом Курдистана (ПСК), может дестабилизировть регион и усилить влияние Ирана. Такие изменения могут негативно сказаться на экономической и политической ситуации, которая сейчас благоприятствует иностранным инвестициям в Эрбиле, столице иракского Курдистана. При поддержке Ирана и Турции ПСК может даже попытаться установить контроль над всем регионом.