Он был одним из последних представителей того поколения Мариинского театра, которое с момента прихода Валерия Гергиева на пост главного дирижера и художественного руководителя в 1988 году сделало все возможное и невозможное для того, чтобы стремительно вывести этот театр на мировой уровень.
ФОТО Pixabay
Певец был принят в труппу в 1989‑м, приехав в Ленинград из Саратова, где восемь лет работал в Саратовском театре оперы и балета и преподавал в Саратовской консерватории им. Л. Собинова. С тех пор Сергей Николаевич беззаветно служил петербургской сцене, продолжая и развивая традиции русской исполнительской школы, передавая их ученикам в петербургской Консерватории, где с 2000‑го преподавал на кафедре сольного пения.
Его первой ролью в Мариинском театре стал князь Вяземский в «Псковитянке» Римского-Корсакова в 1989 году, а последней — хан Кончак в «Князе Игоре» Бородина в октябре 2022‑го. Сергей Алексашкин завершил эпоху великих российских басов, находясь в плеяде с Николаем Охотниковым, Булатом Минжилкиевым, Александром Ведерниковым, Евгением Нестеренко. Большой репертуар Алексашкина охватывал главные партии в операх русских, итальянских, французских композиторов. Всемирно известный петербургский дирижер Марис Янсонс приглашал его на запись Четырнадцатой симфонии Шостаковича с оркестром Баварского радио для полного собрания симфоний композитора.
Сергей Алексашкин был артистом большого стиля, чье искусство наследовало великому Федору Шаляпину. Громадный контраст заключался в том, насколько непубличен, скромен до неприметности был этот артист в жизни и насколько нескромен на сцене, где преображался до неузнаваемости и мог сворачивать горы. Сопрано Анастасия Калагина так вспоминает своего многолетнего партнера по сцене: «Феноменальный певец с безупречной манерой пения, с ярким могучим темпераментом на сцене, в жизни он был скромным и сдержанным, разговаривал тихо и ласково, всегда отмечал что‑то хорошее, вообще любил говорить комплименты, хвалить за успехи, но делал это очень просто, спокойно, в чем ощущался интеллект и глубокое понимание профессии».
Когда его Иван Хованский вваливался в кабинет князя Голицына «без докладу» в начале второго акта «Хованщины» Мусоргского, чтобы в конце концов узнать о покушении Хованских на царство, казалось, что он своим могучим басом вот-вот свершит судьбу России. Когда этот Хованский в первой картине IV акта бухался со всего своего роста оземь, заколотый рукой заговорщика, становилось страшно за певца, который делал это настолько реалистично, что, казалось, — в последний раз. Это было великое лицедейство и мастерство актера. Его несчастный Генерал в «Игроке» Прокофьева творил на сцене такую раздольную «достоевщину», изображая всю низость падения человеческого достоинства, что зрители диву давались феноменальному перевоплощению. Гоголевской беспощадной сатирой был нашпигован его Собакевич в «Мертвых душах» Щедрина в постановке Василия Бархатова. Режиссер Алексей Степанюк открыл в певце новые исполнительские грани в партии Флягина в «Очарованном страннике» Родиона Щедрина. Кровь стыла в жилах, когда Сергей Алексашкин выходил в сутане Великого Инквизитора в «Дон Карлосе» Верди — неспешной походкой паука, сеющей страх, затягивающей в сети.
Актерский диапазон певца был чрезвычайно широк и до конца далеко не исчерпан. Режиссер Дмитрий Черняков выбрал его на титульную роль на премьере «Жизни за царя» Глинки, увидев в нем колоссальное отеческое начало. Все оперные отцы Алексашкина — король Рене, граф Ростов, Мельник и многие другие отличались редкой душевностью и обескураживающей искренностью. Меццо-сопрано с мировым именем Ольга Бородина, для которой уход коллеги стал шоком, вспоминает о нем как о «теплом и надежном партнере» по многочисленным спектаклям, как о певце «с шикарным голосом и харизмой».
Триумфом комического таланта Сергея Алексашкина стала партия Мендозы в «Обручении в монастыре» Прокофьева в постановке Владислава Пази, записанная на аудио и видео. Лариса Дядькова называет Сергея «редким артистом, потрясавшим слушателей своими исполнениями, которые по выразительности и драматизму поднимались до высот выдающихся русских мастеров».
Консерваторский ученик Сергея Алексашкина бас Яков Стрижак, солист Мариинского театра, который был на телефонной связи с учителем до последних дней, так написал о своем учителе: «Всегда чуткий, внимательный, энциклопедических знаний педагог, полиглот (в совершенстве владел несколькими языками), он старался привить аккуратность в исполнении, интонации, стилистике произведения и вокальной фонетики. Каждый урок с ним был бесценен. Он продолжал давать профессиональные и жизненные советы, как исполнять то или иное произведение, как вести себя в театре, какой репертуар предпочтительнее. Последнее время он постоянно приводил в пример Шаляпина и Станиславского и ратовал за сценическую правду. Сергей Николаевич навсегда останется со мной в моем сердце. Светлая память светлому человеку!».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 159 (7981) от 29.08.2025 под заголовком «Конец басовой эпохи».