Банк России в конце прошлой недели опубликовал свежий отчет об оценке рисков легализации преступных доходов и финансирования терроризма. «Фонтанка» проанализировала, как под флагом борьбы с преступностью любой клиент может по щелчку клавиши лишиться всех денег, а банки ему даже не обязаны объяснять, за что.
Физика денег
Когда вы на рынке платите за арбуз торговцу не через кассовый терминал, а переводом по номеру телефона, вы понятия не имеете, кто ему переводил деньги до вас и на что продавец арбузов потратит выручку. Если хотя бы один рубль со своего счета он переведет преступникам или террористам, вы оказываетесь, мягко говоря, в неудобной ситуации.
Поскольку переведенные деньги не имеют пока цифровых меток (а именно для этого нужны цифровые деньги), разобраться, ваш ли рубль ушел террористу или чей-то чужой, занятие бесперспективное. Куда менее энергозатратно для правоохранителей и банкиров сформулировать вашу роль так: «Участник схемы финансирования преступной группы». И по формальному признаку, увы, это будет правдой. И блокировка счета в таком случае может оказаться наименее неприятным последствием.
Самым рискованным звеном финансовой системы Центробанк в своем отчете называет кредитные организации, то есть банки. А под номером один среди схем отмывания преступных доходов назван как раз тот самый перевод денег между банковскими карточками физлиц.
«Этот способ используется, в частности, для обеспечения расчетов в рамках схем, связанных с коррупцией, теневого игорного бизнеса, нелегальных участников финансового рынка, для незаконного оборота наркотиков, мошенничества, киберпреступлений…, — пугает ЦБ. — В схему вовлекаются, как правило, физические лица, обладающие признаками номинального владения банковским счетом (дропперы), и физические лица, в отношении которых применялись полномочия по отказу в выполнении операции». То есть как раз те, кому банки блокировали счета.
По большому счету, любой перевод денег со своего счета на счет другого человека для банка — это повод напрячься. И дело даже не в том, что он такой самодур. Именно этого от него требует регулятор.
Декрет о деньгах
Энергичные действия регулятора, который заставил банки самих определять риски своих клиентов, позволили за минувшие пять лет резко сократить объем подозрительных операций. Однако сам этот термин у клиентов стал синонимом банкирского произвола. Даже самые законопослушные компании и частные бизнесмены могут быть заподозрены в отмывании преступных доходов или даже финансировании терроризма. Сомнительные с точки зрения банка операции, а порой и сам счет, блокируются, а клиенту предлагается доказывать свою невиновность.
Действующий уже почти четверть века «антиотмывочный» закон (известный под номером 115-ФЗ) делегирует банкам почти неограниченные полномочия по выявлению и пресечению сомнительных с их точки зрения операций. Количество таких нарушений неуклонно снижается, но критерии остаются размытыми, а ситуация — непредсказуемой. В частности, некоторые банки априори считают недобросовестными индивидуальных предпринимателей, перечисляющих прибыль на личный счет.
Операции по счету могут быть также ограничены даже при формальном и несущественном нарушении налогового законодательства (в том числе — непредставлении своевременно декларации). А с 1 сентября полномочия блокировать любые счета предоставили следственным органам.
В зоне особого внимания
В рамках «антиотмывочного» закона кредитные организации обязаны пресекать не только непосредственно преступную деятельность, но и многие иные нарушения — так называемое обналичивание, «бумажный» НДС, другие способы сокрытия налогов, выплату «серой» заработной платы, вывод активов (в том числе за рубеж) и так далее.
Критерии сомнительных операций и методика их выявления прописывается в правилах внутреннего контроля. Они засекречены, поэтому Банк России и сами кредитные организации делятся только общими принципами. Среди формальных признаков недобросовестной деятельности — низкая доля налоговых платежей (менее 0,9% от расходов). Также регулятор дает компаниям рекомендации не дробить бизнес, минимизировать расходы наличными и не снимать их в большом объеме, а также самостоятельно проверять контрагентов.
Аналогичный подход применяют и кредитные организации: «Под особое внимание попадают операции, чаще всего связанные с наличными, криптовалютой, дропами. Привлекать самозанятых лучше для выполнения разовых работ — банки и налоговые органы отслеживают массовые выплаты таким лицам при наличии признаков фактических трудовых отношений. Для точного прогнозирования рисков все чаще применяются технологии искусственного интеллекта. Анализ поведения клиента и сравнение с аналогичными профилями не только способствуют выявлению подозрительных операций, но и помогают добросовестным клиентам работать безопасно», — поясняет комплаенс-помощник в «Точка Банк» Дарья Новосёлова.
Чтобы избежать вопросов, «Модульбанк» предлагает поддерживать минимальную налоговую нагрузку на уровне 2,5% от оборота, выплаты физическим лицам проводить через зарплатный проект, ограничить снятие наличных и так далее:
«Хранение денег на счете — хороший знак. Это значит, что компания зарабатывает, не чтобы быстро обналичить, а чтобы вести настоящий бизнес. Хороший показатель оборачиваемости [остатки средств к обороту] — 9% и больше», — отмечается в рекомендациях банка.
Бой местного значения
Как правило, банк приостанавливает вызвавшую у него подозрения конкретную операцию и запрашивает подтверждающие её легитимность информацию и документы. Нередко такие требования очень размыты, произвольно может устанавливаться и срок исполнения. Главная цель — раскрыть реальный экономический смысл сделки. «При запросе договоров представляйте и дополнительные соглашения к ним, спецификации, товарные и транспортные накладные, счета-фактуры и иные документы, являющиеся основанием для проведения операции», — рекомендует Банк России.
При отказе предоставить материалы или если они не устранят сомнения — кредитная организация вправе заблокировать дистанционное обслуживание (интернет-банкинг), счет целиком или даже расторгнуть договор (то есть закрыть счет).
Клиент может попытаться реабилитироваться, обратившись в сам банк и предоставив дополнительные подтверждения своей добросовестности. На их рассмотрение кредитной организации выделяется 7 рабочих дней. Отказ в восстановлении обслуживания можно оспорить уже в Межведомственной комиссии при Банке России. Её решения обязательны для кредитной организации, но очень редко принимаются в пользу клиента.
Красный ярлык — эмблема печали
Еще в 2022 году Банк России запустил платформу «Знай своего клиента» (ЗСК), неофициально именуемую «светофором». Каждому корпоративному клиенту присваивается один из трех уровней риска: «зеленый» — надежный клиент, «желтый» — подозрительный, «красный» — проводит незаконные операции.
В течение двух лет банки анализировали деятельность обслуживаемых компаний, в том числе соотношение количества и объемов проводимых операций, показатели бухгалтерского баланса, учредителей и иных аффилированных лиц, заключаемые государственные контракты, наличие кредитов, лицензий и десятки других критериев. С 1 октября прошлого года сведения о присвоенном цвете (уровне риска) стали общедоступными. На специальном сайте, задав ИНН, можно узнать, отнесена ли компания или индивидуальный предприниматель к группе с высоким риском («красному» сигналу) или нет.
По данным регулятора, из почти 8 млн анализируемых хозяйствующих субъектов 97% имеют «зеленый» ярлык, 1,8% — «желтый» и только 1,2% — «красный».
«Это распределение остается стабильным с начала запуска сервиса. За два с половиной года функционирования „Платформы ЗСК“ кредитные организации ограничили операции по счетам 170 тысячам недобросовестных субъектов», — отмечается в опубликованном 22 августа докладе Банка России.
Решение о присвоение «красного ярлыка» также можно обжаловать в Межведомственную комиссию, а потом — в суд.
Прибыль как порок
Эксперты убеждены, что последовательное изменение законодательства, в том числе появление «светофора», сделало систему более прозрачной.
«На практике тщательная подготовка ответа и предоставление требуемых документов в большинстве случаев позволяет снять претензии банка», — отмечает управляющий партнёр бюро юридических стратегий Legal to Business Светлана Гузь.
Однако, несмотря на многочисленные разъяснения и методички по применению «антиотмывочных» мер, судебная практика остается противоречивой. Например — по затрагивающему каждого успешного индивидуального предпринимателя вопросу вывода прибыли на личный счет.
Одно из последних таких решений было принято по иску частного бизнесмена Михаила Жуйкова. Будучи квалифицированным сварщиком, он самостоятельно и с привлечением помощников выполнял подрядные работы для застройщиков.
Обслуживающий его счет банк ВТБ смутил перевод большей части выручки на личную карту. Но проанализировав представленные расчеты доходов и расходов, арбитражный суд не усмотрел ничего предосудительного.
«Перечисление большей части полученных денежных средств на личную дебетовую банковскую карту является целесообразным и экономически обоснованным, так как цель любой предпринимательской деятельности в извлечении прибыли и ее использовании по своему усмотрению», — отмечается в решении.
Иначе служители Фемиды оценили деятельность петербургского частного бизнесмена Ильи Спиридонова, клиента банка «Точка». Он также переводил на личные счета 83% выручки. Но банк выявил низкий уровень налоговой нагрузки — в бюджет отчислялось всего 0,8% дохода. Счет оказался заблокирован.
«Предприниматель осуществлял обязательные платежи в бюджетную систему в минимальном объеме, не соответствующем масштабу его деятельности», — заключил арбитражный суд, подтверждая действия банка и решение Межведомственной комиссии.
Так в чем вина моя?
Кроме того, лишившись возможности проводить операции или даже получив «красный ярлык», клиенты далеко не всегда могут узнать причины принятых решений — что именно вызвало подозрения.
«Причину ограничений необходимо узнать в банке!» — категорично указывает регулятор. Тогда как сами кредитные организации уверены в обратном: «Антиотмывочный» закон предусматривает прямой запрет на информирование клиентов и иных лиц о применяемых банком мерах», — пояснила «Фонтанке» заместитель директора департамента ВЭД банка «ПСКБ» Алина Прибыткина.
Партнёр юридической фирмы Lidings Дмитрий Кириллов уверен, что закон не запрещает банкам информировать клиентов о причинах отказа в проведении операций. Также при обжаловании действий банка в межведомственную комиссию он обязан представить туда мотивированное обоснование принятого решения.
По словам Светланы Гузь, на практике отказ в проведении операций или в открытии счета формально обосновывается ссылками на нормы закона и типовыми фразами: «До появления межведомственной комиссии единственным способом узнать причины блокировки была подача иска, при рассмотрении которого банк объяснял свои действия».
Судебная практика по этому вопросу также неоднозначна. Так, подтверждая обоснованность блокировки карты частного бизнесмена Алексея Сергеева Сбербанком, служители Фемиды констатировали, что само по себе «наличие у банка подозрений в том, что операция клиента не соответствует закону либо связана с совершением преступления, является достаточным для оценки операций в качестве сомнительных/подозрительных и отказа в совершении операций».
В свою очередь ООО «Стратегия» удалось победить банк ВТБ, который не предоставил доказательств «обоснованности отнесения конкретных операций к необычным», включения компании и его контрагентов в «черные списки» Росфинмониторинга и иные конкретные «грехи».
Выходит, что вопрос блокировки счета в рамках 115-ФЗ все еще остается относительно серой зоной, которая требует более тщательного прояснения от законодателей и, пожалуй, более деятельного участия Центробанка в разрешении споров между банками и клиентами.
Справка
По данным Банка России, в 2024 году общий объем подозрительных операций сократился на 21% — до 90 млрд рублей, в том числе обналичивания — на 22%, вывода за рубеж — на 17%.