Сомали занимает одну из последних позиций по уровню гендерного равенства в мире. Женщины здесь страдают от последствий затяжной гражданской войны, часто становятся жертвами насилия и выходят замуж до совершеннолетия. Однако в то же время они стараются помогать друг другу, осваивают новые профессиональные сферы и стремятся увеличить свое участие в политике. Forbes Woman рассказывает, как живут сомалийки и с какими проблемами они сталкиваются
Жизнь в окружении насилия
В 2023 году, по данным ООН, Сомали заняла 192 место из 193 по уровню гендерного равенства, обогнав только Южный Судан. Страна страдает от затяжной гражданской войны, начавшейся в конце 1980-х с борьбы против режима тогдашнего президента Сомали Мохамеда Сиада Барре, и тяжелейшего гуманитарного кризиса, ставшего следствием конфликта. Ухудшают ситуацию масштабные засухи, которые заставляют людей искать новые места жительства.
По оценкам Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев за 2020 год, число внутренне перемещенных лиц (ВПЛ — люди, которые были вынуждены покинуть свои дома в результате вооруженного конфликта и природных катастроф) в Сомали исчисляется миллионами. 80% беженцев — женщины и дети.
Их большая часть проживает во временных лагерях, где часто отсутствует базовая инфраструктура: нет уличного освещения, разделенных по половому признаку туалетов, в убежищах нет запирающихся дверей, что создает для женщин постоянный риск сексуализированного и бытового насилия. Фонд ООН в области народонаселения подчеркивает, что именно в группе ВПЛ наблюдается рост случаев изнасилований, торговли людьми и сексуальной эксплуатации, поскольку женщины в одиночку отправляются в незнакомые места в поисках временной работы или в пункты раздачи продуктов питания и других товаров. Гендерное насилие распространено и за пределами лагерей, но более 74% зарегистрированных случаев насилия, по данным на 2021 год, были совершены именно в отношении беженок.
Справиться с последствиями насилия женщинам помогают благотворительные организации. Например, фонд SOLO предоставляет беженкам средства личной гигиены, менструальные наборы, некоторые получают небольшую финансовую поддержку. Инициатива Sister Somalia первой в Сомали начала помогать жертвам сексуализированного насилия, предоставлять им бесплатное убежище, медицинскую и психологическую помощь по всей стране. Проект SOYDA предоставляет медицинскую помощь пострадавшим от насилия, а также покрывает транспортные расходы тем, кому необходимо посещать клиники.
Чтобы сомалийки меньше боялись сообщать о насилии, миротворческая миссия АМИСОМ при поддержке ООН обучает полицейских инспекторов тому, как следует взаимодействовать с пострадавшими. Особое внимание миссия уделяет подготовке женщин-инспекторов — их присутствие в полицейском участке повышает вероятность, что пережившая насилие женщина обратится за помощью.
Калечащие операции и детские браки
Сомали — в лидерах по распространенности практики «женского обрезания», которая считается формой насилия, так как для нее не бывает медицинских показаний. По итогам национального исследования 2020 года около 99% женщин в возрасте от 15 до 49 лет подверглись той или иной форме обрезания — как правило, его проводят до наступления пубертата. Значительная доля населения считает процедуру религиозным требованием.
В 2024 году в стране на конституционном уровне запретили калечащие операции на женских половых органах, но общенационального закона, который обеспечил бы соблюдение запрета и ввел ответственность за его нарушение, все еще нет. На местном уровне такие законы приняты всего в двух регионах.
К проблеме привлекают внимание негосударственные организации. Например, фонд Ifrah Foundation, основанный сомалийско-ирландской активисткой, которая сама пережила операцию. Фонд взаимодействует с общинами, религиозными лидерами, медицинскими работниками, государственными структурами, повышая осведомленность людей о последствиях операции и о том, почему эту практику следует искоренить.
Несмотря на закрепленный в конституции Сомали запрет вступать в брак до 18 лет, около 45% женщин в возрасте от 20 до 24 лет вышли замуж до наступления этого возраста, около 8% — до 15 лет. Родители часто поощряют замужество юных дочерей, надеясь, что брак позволит девочке — да и всей семье — улучшить финансовое и социальное положение. В Сомали даже есть пословица, которая дословно переводится как «девушка должна либо быть замужем, либо в могиле». Но детские браки и, как следствие, ранние беременности ограничивают возможности девочек завершить образование и получить профессию, которая в будущем поможет прокормить себя.
При низком уровне доступа к квалифицированной медицинской помощи они еще и увеличивают риск материнской смертности. Коэффициент рождаемости среди девочек-подростков в возрасте 15–19 лет по состоянию на 2017 год составлял 115,7 на 1000 женщин. В Сомали показатели материнской смертности остаются одними из самых высоких в мире, однако постепенно снижаются: если в 2015-м было 732 смерти на 100 000 живорождений, то в 2020-м — 692.
В 2014-м правительство Сомали подписало хартию, провозгласившую цель положить конец детским бракам к 2020 году. Однако в том же 2020-м на рассмотрение в парламент страны был внесен новый закон, который допускал заключение брака с несовершеннолетними, достигшими половой зрелости. Международные организации и правозащитники раскритиковали законопроект, который нарушал ратифицированную страной в 2015 году Конвенцию о правах ребенка, и он был отозван.
Новые возможности и препятствия
Следствием затяжной гражданской войны, засух и вынужденной миграции внутри страны (из-за переездов, по данным на 2022 год, 42% детей были вынуждены прекратить обучение в школе, сами школы закрываются из-за того, что в них нет воды и еды, а учителя уезжают в более благополучные районы) стало то, что почти 70% сомалийцев живут за международной чертой бедности. Всего 55% трудоспособного населения заняты на рынке труда, при этом среди женщин — всего 43%, тогда как среди мужчин — 67%. Это самый большой гендерный разрыв среди стран Субсахарской Африки (оценка Всемирного банка). Главное препятствие для участия женщин в экономике — неоплачиваемый домашний труд и обязанности по уходу за семьей.
Тем не менее значительная часть малого бизнеса, который создает до 76% рабочих мест в Сомали, принадлежит женщинам. Они занимаются животноводством, производством молочных продуктов, торговлей. Предпринимательство дает женщинам возможность совмещать работу с домашними делами, но их доходы часто ниже мужских, также им сложнее получать банковские кредиты, так как финансовые учреждения больше доверяют мужчинам.
Однако было бы неправильно представлять себе сомалийских женщин исключительно как пассивных жертв бесконечных социальных катаклизмов. Они стремятся к финансовой независимости, идут в политику и поддерживают друг друга.
Формально Сомали уже более десяти лет нацелена на расширение участия женщин в политике. Например, в ноябре 2024 года закон установил квоту для женщин в парламенте в 30% мест (по оценке ООН, такова минимальная доля, чтобы они могли отстаивать свои интересы), а само обязательство ввести эту квоту в правительстве было принято в 2012-м. Однако фактическая доля женщин в законодательном органе ниже: по данным ООН на 2025 год, они занимают 20,7% мест.
Главная причина того, что минимальный процент не достигнут, — архитектура самой сомалийской политики, мощным фактором которой является клановая структура общества. Основных клановых групп пять, они делятся на кланы, а те — на более мелкие родовые единицы. Места в парламенте нередко распределяются не через конкурентные выборы, а через отбор делегатов по договоренности старейшин. В такой системе кандидатуры нередко согласуют внутри клана, а старейшины традиционно выдвигают и поддерживают претендентов-мужчин.
Женщины, которые пытаются баллотироваться «вне клановой спонсорской сети», сталкиваются с насилием. Политические активистки подвергаются целенаправленным атакам, наиболее показательные случаи — убийство депутата Амины Мохамед Абди в теракте 2022 года и многочисленные угрозы убийством в адрес первой заместительницы спикера парламента Садии Саматар. Все это демотивирует политически активных женщин и снижает приток новых лиц в политику. Но те из них, кому удалось добиться власти, стараются поддерживать тех, кто идет следом, — как, например, бывшая министр по делам женщин и прав человека Ханифа Мохамед Ибрагим (занимала пост до 2022 года), которая открыто выступала за усиление женского участия в политике и запускала вместе с ООН программы по обучению и поддержке кандидаток в парламент.
Парадоксально, но в то же время именно женщины зачастую добиваются урегулирования межклановых конфликтов, подпитывающих гражданскую войну. При участии Комиссии ООН по миростроительству они налаживают сети контактов, которые пронизывают враждующие кланы. «Мы собрали женщин с обеих сторон конфликта и убедили их объединиться, чтобы положить конец этой вражде. Они согласились, и мы мобилизовали ресурсы, включая аренду громкоговорителей и транспортных средств. Мы помогали проводить мирные демонстрации. К нам присоединились все женщины района — около 500 человек. Наконец, мы привлекли внимание старейшин, и они пришли к нам, чтобы спросить, чего мы хотим. Мы изложили наши требования: прекратить борьбу, кровопролитие и убийства. Обе враждующие стороны сложили оружие. Теперь старейшины признают нас, и мы добились места за столом переговоров среди них», — рассказывает глава одной из таких сетей Дахаба Адан Мохамуд.
Разумеется, пока гражданская война не завершена, права женщин продолжают систематически нарушаться, а призывы изменить это часто остаются на бумаге. И все же сегодня международные организации отмечают в Сомали медленный рост экономики и ускорившуюся урбанизацию. После вызванных войной разрушений Могадишо активно застраивается, и среди инженеров, которые формируют новый облик города, есть и женщины. «Я думаю, что одна из причин, по которой женщины получают больше шансов в этой сфере, заключается в том, что работы очень много, а специалистов для ее выполнения не хватает <...>, — рассказывала «Би-би-си» одна из инженеров. — Когда я иду по улицам и вижу здания, которые я помогала построить, я испытываю гордость. Мы не просто строим здания, мы строим надежду».