Сын моего друга, священника, с первых дней СВО воюет на Украине.
Иван Шилов
ИА Регнум
Недавно он приезжал в отпуск после ранения вместе с Андреем, своим боевым товарищем, тоже призывавшимся из Барнаула.
Мы с Андреем долго разговаривали, и его история растрогала меня до слез.
Дар речи потерял
— Повестка мне пришла 25 сентября, на четвертый день после объявления частичной мобилизации. Сюрпризом это не было, я в 2017 году отслужил срочную. На работе пришёл в отдел кадров. Кадровик у нас женщина очень строгая, серьёзная. Приняла повестку, оформила.
Потом уже учебка в Омске, потом фронт, но это другой рассказ. Для меня самым большим потрясением, знаете, что стало?
Перед Новым годом узнаю, что приезжает волонтёрская группа с Алтая. Они уже не раз у нас были — везут для бойцов всё — от носков до квадрокоптеров и автомобилей.
Вызывает командир: «К тебе приехали, иди гостей принимай». А какие ко мне гости могут быть? Сестра точно дома, в деревне, вчера с ней разговаривал, да и нереально, чтобы она добралась сюда. Или друзья — ну тоже нереально.
Прихожу в штаб. Ко мне бросается женщина: Андрей, сынок, здравствуй!
Я растерялся. Сынком меня некому звать. Родителей не стало, когда я еще школьником был. А она меня схватила, обнимает. Стою столбом, ничего не понимаю.
За ней идет мужик, первый раз его вижу. Здороваемся.
И тут я понимаю, что женщина эта — та самая, кадровик с нашего предприятия. Мы и виделись-то всего два раза. Всё. Я не особо чувствительный, а тут просто до слёз довели. А мужчина — наш генеральный директор.
Я всего год там проработал, причем простым кладовщиком. Знал там только тех, с кем на смену выходил. Меня никто не знал, я им никто. И вот начальник кадров и гендир спецом ко мне приехали и обнимают как родного.
Пригнали для нашей части две буханки под завязку: еда, снаряжение, карематы, фонари, сетки. А от сотрудников — письма, подарки для меня. Я дар речи потерял.
Ирина Ивановнарассказала потом, что, когда я с повесткой к ней пришёл (а меня единственного с нашего предприятия призвали), места не могла себе найти. Узнала, что я деревенский, что родни нет, кроме сестры. Пришла к генеральному директору — а он сам, оказалось, в горячих точках служил. Узнали, где я, связались с волонтёрами, которые ездят «за ленточку», закупили всего нужного и приехали.
И это участие — не разовое, не для отчетности. За последующие два года машины с предприятия, где работает Андрей, приезжали на фронт еще трижды, груз становился всё больше, объятия — всё сердечнее.
Мелкая моторика
Это в городах Алтайского края — фонды и комитеты, врачи, юристы, психологи, реабилитация, сборы денег — и гумконвои с едой, медикаментами и снаряжением. А в деревнях — «живая помощь». Часто рукотворная, домодельная, еще хранящая, кажется, тепло женских и детских рук.
Алтайское крестьянство включилось в движение помощи СВО практически сразу — и с тем же энтузиазмом, с которым восемьдесят лет назад помогало фронту, создав прочную славу одной из главных «житниц страны».
В группах сельсоветов по всем районам стали размещать запросы: солдатам нужно то-то и то-то, — и теперь в каждой деревне есть в том или ином виде своя волонтёрская группа. Сложились они не по разнарядке, а стихийно: где есть свой солдат, там и волонтеры заводятся.
Трудятся все — от мала до велика. Делают домашние заготовки (маринады, соленья, варенье, тушенку, капусту), катают домашнюю лапшу, готовят сыр. У кого пасека — в изобилии делятся мёдом. В домах работают сушильные аппараты: сушат и овощи, и мясо, и грибы-ягоды — потом всё это собирают в сухие смеси для супа или компота. Плетут масксети, делают блиндажные свечи. Вяжут носки, свитеры, варежки. Шьют белье, вещмешки, пижамы для госпиталей, матрасы, синтепоновые медицинские подушечки, камуфляж. Закупают медикаменты и камуфляж.
…Совет ветеранов в селе Новичиха — это в основном женщины. Как они сами о себе говорят — «люди старой закалки». Они, собственно, первыми и начали организовывать помощь бойцам с Алтая: со своих более чем скромных пенсий стали собирать посылки. А немного погодя к ним присоединилось очень много сельчан — и сейчас нет, наверное, ни одной семьи в Новичихе и Новичихинском районе, которая не участвует в помощи фронту.
Самой старшей участнице волонтёрского движения в Новичихе — Нине Михайловне — 91 год. Она много лет трудилась в редакции местной газеты «Сельчанка» — и уже много лет находясь на пенсии, активно работает в Совете ветеранов. Для бойцов делает заготовки — «чтобы ребята на передовой могли поесть как дома». А самой младшей — 7 лет, это внучка Елены Бабиной (организатора и руководителя волонтёрского движения в Новичихе).
Новое родство
И ведь я знаю, как трудно и небогато живёт алтайская деревня. Это совсем небольшие зарплаты, это каждодневный нелёгкий труд в садах и огородах, на скотном дворе. Казалось бы — дай Бог сил самим выжить и прокормиться. Но люди находят время и силы. Больше скажу — не от излишков, не от избытка помогают, часто в ущерб себе.
Но все поколения включены в работу.
Должны или не должны, долг это или любезность — так вопрос даже не ставится, логика одна: «можешь — помоги». Малой помощи не стесняются, большой не бахвалятся. Просто в крестьянский уклад самым естественным образом вошло еще одно усилие — участие в деле общем, родственном, не побоюсь сказать — семейном.
Есть и другой этаж помощи — предпринимательский. Например, в Целинном районе крупные фермерские хозяйства договорились отдавать фронту по 100 рублей с гектара. Ни один не отказался. Так всего за недели собрали 6 млн рублей для фронта. В Троицком районе закупили два автомобиля УАЗ: один — на средства фермеров, второй — за счет средств района. Закупают не только автомобили, но и квадрокоптеры, мотоциклы, оптику, печи, бани, генераторы, системы РЭБ, тепловизоры, инструменты, планшеты, медицинские автомобили.
И, конечно, крупные предприятия края тоже вливаются. Там уже другие величины: не грузовички, а фуры, не сухие ягоды, но средства РЭБ, не матрасы, но тепловизоры.
Каждую неделю Алтайский край отправляет бойцам СВО тысячи тонн самого разнообразного груза.
И, кажется, в этом деле каждый незаменим — и каждый бесценно дорог.
И жительница Барнаула Наталья, которая раскраивает сотню пар мужского нижнего белья в день.
И старики Волчихинского дома престарелых, исправно нарезающие ленты для маскировочных сетей
И дети из воскресной школы храма Покрова Пресвятой Богородицы села Алтайского, складывающие марлю в специальные салфетки для госпиталей,
И наш земляк, депутат Госдумы, закупивший аптечки для бойцов на несколько миллионов, и предприниматель из Барнаула, отправивший комплекты антидроновых костюмов для групп эвакуации при медсанбатах.
И молодые Анна с Анастасией — жительницы села Налобиха. Их мужья-танкисты — односельчане — служили в одном танковом полку, вместе взяли тяжелую высоту, вместе получили звание Героев России. А их жены затеяли в Налобихе волонтерские сборы, и теперь из села каждый месяц отправляются на фронт около сотни посылок.
Так, в суете и хлопотах, в мастерских, на кухнях, на огородах, на складах и в погрузках оно и рождается: новая общность, новое — не по крови — родство. Тот удивительный мир, в котором какие-то неблизкие люди изо дня в день совершают путешествие длиной в четыре тысячи километров, чтобы просто обнять солдата и сказать ему: «Здравствуй, сынок».