17 июля 1945 года в пригород Берлина Потсдам прибыл самый охраняемый железнодорожный состав Европы. Бронепоезд, который проделал 1923 километра по территории СССР, освобождённой Восточной Европы и поверженной Германии, привёз советскую делегацию во главе с маршалом Иосифом Сталиным (звание генералиссимуса он получит через считаные дни, 27-го). Третья и последняя встреча советского вождя с пока ещё союзными лидерами США и Британии была обставлена как настоящая военная операция с удивительно сложным планом исполнения.
Иван Шилов
ИА Регнум
Операция по подготовке и обеспечению общения Сталина с Гарри Трумэном и Уинстоном Черчиллем «на своём поле» (Потсдам находился в советской оккупационной зоне) получила кодовое название «Пальма». Скорость и чёткость её исполнения сама по себе была призвана впечатлить партнёров.
Принципиальная договорённость о встрече, которая должна была закрепить и развить результаты Тегерана и Ялты, была достигнута в восемь часов вечера 28 мая по итогам беседы Сталина с Гарри Гопкинсом, спецпосланником президента США. Уже через 45 минут в кабинет «хозяина» вызвали двух ответственных за организацию «Пальмы» — начальника охраны Сталина Николая Власика и замглавы НКВД Сергея Круглова. На инструктаж, при котором присутствовал Лаврентий Берия, было выделено не более пяти минут. Утром следующего дня Власик и Круглов в Потсдаме организовали осмотр на месте.
«Пальма» особого значения
Потсдам был символическим местом. Именно здесь в 1933 году на заседании рейхстага (парламент переехал в пригород после пожара) Адольф Гитлер был утверждён канцлером. Здесь же, у гарнизонной церкви, состоялось «историческое рукопожатие» фюрера НСДАП и рейхспрезидента Пауля фон Гинденбурга. «День Потсдама» играл большую роль в геббельсовской пропаганде. В общем, лучшего места для встречи победителей нацизма было и не придумать.
К тому же авианалёты и обстрелы почти не затронули элитный район Потсдама — Бабельсберг, недавнее место обитания артистической богемы и высокопоставленных нацистских функционеров (к слову, по сюжету «Семнадцати мгновений весны» именно в Бабельсберге снимал коттедж штандартенфюрер Штирлиц). Правда улицы и дворы Бабельсберга были заминированы — и первыми здесь начали работу наши сапёры.
Московские «ревизоры» присмотрели три хорошо сохранившиеся виллы близ озера Грибницзее для размещения Сталина, Трумэна и Черчилля. Быстро было найдено и место для проведения конференции — единственным подходящим зданием признали дворец Цецилиенхоф, едва ли не последний архитектурный шедевр кайзеровской Германии. Дворец был построен к 1917 году по приказу Вильгельма II для кронпринца (который мог бы стать Вильгельмом III) и принцессы Цецилии.
Ровно за месяц в Цецилиенхофе оперативно (но капитально) отремонтировали 37 из 176 залов и кабинетов и подготовили — помимо трёх персональных вилл — ещё около шести десятков домов для делегаций, со всеми необходимыми коммуникациями. Надо ли говорить, что почти все — наши и союзнические — помещения в Цецилиенхофе (кроме кабинета Сталина) были оборудованы подслушивающей аппаратурой.
2 июля Берия отчитался перед Сталиным в готовности Потсдама к приёму гостей.
Дворец Цецилиенхоф
ernstol
Отдельной частью операции была организация поездки Москва — Потсдам. Сталин предпочитал железные дороги авиаперелётам: и учитывая преклонный возраст, и из соображений безопасности.
Отечественная колея железных дорог как тогда, так и сейчас шире европейской. Обычные поезда делают техническую остановку для «переобувки», но в данном случае стоянки были исключены. Приняли решение: перешить свыше 800 километров европейского полотна по стандарту СССР.
Вдоль путей, в населённых пунктах, на станциях и вблизи мостов ситуацию контролировали более 1,5 тысячи оперативных сотрудников НКВД, переодетых в штатское. Ещё 17 тысяч сотрудников проверяли и патрулировали пути.
Было принято решение расположить войска НКВД по следующей формуле: на территории СССР — 6 бойцов на каждый километр дороги, в Польше — уже по 10 сотрудников, а в Германии — по 15 бойцов.
Впереди и в тылу движения спецсостава на станциях, на боковых и параллельных путях по сложнейшим маршрутам двигались восемь полностью оснащенных армейских бронепоездов, вооруженных артиллерией и пулеметами.
Сам сталинский поезд охраняли 90 офицеров. Но это еще не все. Непосредственно в пределах видимости перед составом Сталина двигался поезд с охраной в количестве 40 человек. А сразу за последним вагоном спецсостава шел поезд еще с 90 офицерами НКВД.
С собой делегация везла запас продуктов и напитков для первых лиц, чтобы минимизировать возможность отравления.
Иосиф Сталин на Потсдамской конференции в июле 1945 года Global Look Press
Сталина ожидали увидеть на сутки раньше выходящим из самолета. Но он прибыл позже объявленной даты и на поезде. А само его прибытие было лишено всякой шумихи. Вождь потребовал от маршала Георгия Жукова (на тот момент — главкома Группы советских оккупационных войск в Германии), чтобы не было оркестра, почетных караулов и прочей мишуры.
Достаточно было того, что союзники убедились: СССР держит под контролем не только свою территорию, но и пространство от Бреста до Берлина, и дальше на запад, до границы советской зоны.
«Царь Александр до Парижа дошёл»
На вокзале Сталина встречали дипломатические и военные представители союзников. Переводчик советского лидера Валентин Бережков вспоминал: посол США в СССР Уильям Аверелл Гарриман спросил Иосифа Виссарионовича, приятно ли тому оказаться победителем в Берлине? На что получил ответ, который долго анализировали в Вашингтоне и Лондоне: «Царь Александр до Парижа дошел…»
Конференц-зал Потсдамского соглашения во дворце Цецилиенхоф
Global Look Press
Затем делегация расселась в автомобили и доставила вождя до выбранной для него резиденции — двухэтажной виллы мехоторговца Пауля Герпиха. Особняк с открытой верандой и мансардой вмещал 15 комнат общей площадью 400 кв. метров. На прилегающей территории — большой зеленый парк. Неподалеку — две взлетно-посадочные полосы. Виллу оборудовали радиосвязью дальнего действия. Охрану нес отдельный полк НКВД.
Операция «Пальма» завершилась.
Заклятые союзники
Потсдамская конференция планировалась как финальное дипломатическое событие, которое закрепит союз СССР и западных демократий, которому ещё предстояло добить последнего союзника Гитлера — Японскую империю.
Но именно в Потсдаме стало очевидно, что конъюнктура меняется.
Зримым символом этого стала смена главных действующих лиц. Вместо умершего в апреле 1945-го «аристократа» Франклина Рузвельта американскую делегацию возглавлял сын фермера с неоконченным университетским образованием Гарри Трумэн. А у британцев и вовсе произошла «замена на поле» прямо во время переговоров: Черчилля заменил лидер победивших на выборах лейбористов Клемент Эттли.
Эттли, Трумэн и Сталин. Июль 1945 г.
Иронично, что демократический социалист Эттли стал первым «премьером холодной войны». Трумэн же, едва освоившись в Белом доме, повёл курс на ужесточение отношений с Москвой — это стало очевидно уже в апреле–мае 1945-го, на конференции в Сан-Франциско по учреждению Организации объединённых наций. Новый президент США пытался переиграть главный итог встреч в Дамбартон-Оуксе и Ялте — принцип единогласия стран в Совбезе ООН и право вето каждого члена СБ. Одновременно Трумэн обвинял Советский Союз в том, что мы не соблюдаем решения Ялты по Польше.
Но формально три великие державы оставались союзницами, совместно определяющими судьбу послевоенного мира. Неясен был вопрос с разгромом Японии, освобождением Китая и Кореи. Большие вопросы вызывало будущее СССР, чья экономика, как полагали союзники, подорвана войной. На всем этом Лондон и Вашингтон решили сыграть.
«Оружие страшной силы»
Всего прошло девять встреч, которые запомнились сильнейшим накалом споров, многочисленными взаимными «шпильками», порой на грани допустимого в дипломатических кругах.
Так, во время одной из дискуссий Сталин спросил, почему американская делегация отказывается от Ялтинских решений, и показал подписанный президентом Рузвельтом протокол переговоров. Трумэн, усмехнувшись, ответил, что это не официальный договор, а лишь протокол беседы. И поэтому действующий президент США не обязан выполнять устные обещания предшественника, не скрепленные юридическими процедурами.
Но аргументы, возможно, годившиеся для суда округа Джексон, штат Канзас (где делал карьеру юрист Трумэн), не работали на уровне лидеров Большой тройки, где слово в частной беседе порой важнее официальных бумаг. По оценке профессиональных дипломатов, 33-й президент США явно «не дотягивал до планки» Рузвельта.
The Granger Collection/ТАСС
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, президент США Гарри Трумэн и Иосиф Сталин — справа налево на Потсдамской конференции во дворце Цецилиенхоф. 1945 г.
Чуть позже Трумэн сообщил Сталину, что у союзников появилось «оружие страшной разрушительной силы». Он говорил об испытании «Тринити» — первом сбросе ядерной бомбы 16 июля 1945 года на полигоне Аламогордо в штате Нью-Мексико, за две недели до первого испытания нового оружия в деле — в Хиросиме и Нагасаки.
В ответ на слова Трумэна Сталин лишь кивнул. Свидетели беседы поначалу решили, что советский лидер просто не понял, о чем идет речь. Больше ни Трумэн, ни Черчилль к теме новых вооружений не возвращались. В СССР же, напомним, полным ходом шла разработка «изделия 501», также известного как бомба РДС-1. О состоянии проекта Сталину регулярно докладывал Берия.
А по свидетельству Жукова, в тот же день Сталин «рассказал Молотову о состоявшемся разговоре с президентом США. Молотов тут же сказал: «Цену себе набивают». Сталин рассмеялся: «Пусть набивают. Надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы».
А на следующий день Трумэн отдал секретный приказ готовиться сбросить ядерные бомбы на японские города. Началась ядерная эра.
Война за «японское наследство»
Недомолвками с обеих — нашей и западной — сторон сопровождалось и обсуждение японского вопроса.
Ранее, в феврале 1945-го, Рузвельт предложил Сталину через три месяца после завершения разгрома Германии начать операцию против Японии, с которой на тот момент СССР пребывал в состоянии нейтралитета (по договору от апреля 1941 г.). Американцы опасались крупных потерь при попытке оккупировать японские острова силами своей и британской армий. Кроме того, в Китае оставались десятки боеспособных японских дивизий.
Поэтому, с одной стороны, США рассчитывали быстро решить «японский вопрос» при помощи Советского Союза. С другой стороны, с появлением ядерного оружия американцы рассчитывали отодвинуть советских союзников от участия в дальневосточных делах. Ещё Рузвельт планировал заручиться помощью Чан Кайши и — в обмен на поддержку в войне с коммунистами — разместить в Китае американские военные базы. Американцы сделали ставку на создание подконтрольного режима в Корее, что предопределило раскол страны на Север и Юг и войну 1950-53 годов.
Летом 1945-го пока ещё не разгромленная Япония предпринимала колоссальные усилия, чтобы Сталин не выступил на стороне США и Британии. Японцы даже предложили Москве указать свои пожелания по территориальным уступкам. Император Хирохито был убежден, что только вступление Красной Армии в войну станет для империи критическим ударом.
В Потсдаме советская делегация демонстрировала решимость сообща с союзниками покончить с японским милитаризмом. Но на деле Москва действовала, исходя из собственных интересов. СССР не подписал коллективный ультиматум, обращённый к Японии (наша страна дождалась официального отказа японцев и лишь тогда присоединилась к документу). Но главное — СССР не ограничился разгромом Квантунской армии в кампании августа — сентября 1945-го. Советские войска, войдя в Корею, поспособствовали установлению в Пхеньяне дружественного режима. СССР оказал помощь коммунистам Мао Цзедуна в войне с Чан Кайши.
В итоге Соединённым Штатам не удалось, воспользовавшись нашей помощью, переформатировать Восточную Азию от Кореи до Индокитая по своему усмотрению. Логика холодной войны (в которой с 1949-го обе стороны обладали ядерным оружием) определила совсем другой расклад сил.
Наша страна смогла подкрепить военными (в том числе ядерными) аргументами те позиции, которые были достигнуты в Потсдаме политическими и дипломатическими методами.
Перетасовка политических карт
По итогам 17-дневного марафона непрерывных встреч, обсуждений и переговоров Сталин, имея на руках слабые «карты» — демобилизация армии, отсутствие ядерного оружия, рецессия экономики, угроза голода, — сумел добиться возможного максимума дипломатическими методами.
Так, по настоянию СССР было решено полностью денацифицировать и демилитаризировать Германию. Отдельные сохраненные союзниками подразделения немецкой армии и политических структур распускались (британцы склонялись к тому, чтобы сохранить остатки гитлеровского военного аппарата, американцы не были так в этом заинтересованы).
Сталин и его дипломаты сумели продавить решение вопроса о возмещении Советскому Союзу потерь. Наши претензии к Германии удовлетворялись изъятиями из советской зоны оккупации и из соответствующих вложений Германии за границей — в Болгарии, Венгрии, Румынии, Финляндии и Восточной Австрии (где также была образована наша оккупационная зона).
Делегации трёх держав-победительниц на Потсдамской конференции за круглым столом конференц-зала в Цецилиенхофе. 17 июля 1945 г.
Кроме того, из западных зон в Германии СССР получал 15% изымаемого промышленного капитального оборудования. С союзниками договорились так: часть этого оборудования передавалась нам бесплатно, часть — в обмен на эквивалентную стоимость в продовольствии, угле и другой продукции из советской зоны.
Союзникам также пришлось принять переданные советской стороной списки ценностей, которые англо-американцы успели вывезти из Восточной Германии до установления там советского контроля.
СССР добился передачи 50% военного и торгового флота Германии — ещё 50% отдавались Великобритании, США от дележа флота отказались.
Был полюбовно решён вопрос о восстановлении Австрии как государства вне блоков и более щекотливый вопрос о послевоенных польских границах.
Союзники признавали установленный в 1939-м советский суверенитет над бывшими «восточными окраинами» Польши (Западной Украиной и Западной Белоруссией). При этом страна расширялась за счёт бывших немецких Силезии, Померании и двух третей Восточной Пруссии — одна треть этой территории, с Кёнигсбергом, отходила СССР, что также признали союзники.
Именно во время обсуждения польского вопроса Сталин и выдал исторический афоризм, который известен со слов Трумэна:
«Мы обсуждали вопрос о восточной части Польши, и премьер-министр Великобритании заметил, что Папа Римский будет не в восторге от такого положения дел… Генералиссимус… наклонился над столом, потянул себя за усы и, посмотрев на мистера Черчилля, сказал: сколько дивизий, по-вашему, у Папы Римского?».
У Советского Союза было достаточно дивизий в Восточной Европе, чтобы подкрепить доводы на переговорах в Потсдаме.
Международный порядок, существовавший до распада СССР, именовался ялтинским (по месту проведения февральской конференции 1945 года). Но именно в июльские дни в Потсдаме были определены контуры послевоенного мира. Началась эпоха «атомной дипломатии», требовавшей сглаживать острые углы и находить компромиссы. То есть делать то, к чему сейчас вынуждены возвращаться США в отношениях с современной Россией.