Алла Манилова руководит Русским музеем с весны 2023 года, придя туда директором, спустя 11 лет работы в Министерстве культуры, последние годы — в должности статс-секретаря — заместителя министра. С тех пор как она сменила в должности главы музея Владимира Гусева (ставшего президентом музея), ГРМ регулярно сообщает о новых рекордах посещаемости: в июне было подсчитано, что выставка Васнецова стала самой массовой за столетнюю историю Корпуса Бенуа Русского музея, а еще до того — что выставка Брюллова «Великий Карл» в залах Михайловского дворца установила рекорд в 477 тысяч человек, и это самый большой результат для музеев России за последние пять лет.
«Фонтанка» спросила Аллу Манилову о ее стратегии развития и планах расширения Русского музея, новой подаче дворцов и экскурсий, а также создании Клуба друзей.
— Алла Юрьевна, за эти годы музей разросся до огромного комплекса и дворцов и садов в центре Петербурга, но все ли его возможности реализованы? Какое из его зданий или подразделений, на Ваш взгляд, наиболее недооценено петербуржцами и, может быть, туристами?
— У Русского музея уникальный дворцово-парковый комплекс. Но Мраморный и Строгановский дворцы сегодня и правда проигрывают в популярности Михайловскому дворцу, нашей визитной карточке.
Отчасти это обусловлено тем, что именно здесь, в «родовом гнезде» Русского музея, расположена главная постоянная экспозиция, здесь шедевры всех десяти веков истории России.
Но есть и другая причина. Острый дефицит выставочных площадей, который испытывает Русский музей, привел к тому, что и Мраморный, и Строгановский дворцы, и Михайловский замок стали всё больше развиваться и продвигаться как выставочные площадки. В ущерб, как мне кажется, их уникальности, абсолютной неповторимости как историко-архитектурных музейных объектов. Экскурсии по истории, архитектурному убранству дворцов стали уступать место экскурсиям по временным выставкам.
И здесь срочно нужно найти баланс. Да, для нас выставки во дворцах — неизбежность. Без этого нам не показать наше собрание, крупнейшее собрание русского искусства в мире, да что там — нам просто государственное задание Министерства культуры по числу выставок не выполнить. Но, согласитесь, петербуржцы и туристы, приходящие впервые в Мраморный, должны прежде всего узнать, что Екатерина II решила подарить роскошный дворец из чистого мрамора человеку, которого любила, своему фавориту Григорию Орлову. Что стройку поручила знаменитому зодчему Антонио Ринальди, что в Петербург привозили лучший российский и итальянский мрамор, что строили дворец почти 20 лет, что Орлов этим подарком так и не воспользовался, и Мраморный дворец в результате стал великокняжеской резиденцией. Вот почему имена поколений членов династии Романовых, обитателей Мраморного, — блестящая иллюстрация нашей истории, изложенной в учебниках.
Да, в личных покоях Павла I в Михайловском замке сейчас экспонируется выставка блистательного акварелиста пушкинской поры Василия Садовникова, а в Николаевских покоях — изумительная выставка мини-шедевров Ивана Похитонова. Такие выставки будут и впредь, но всё же теперь мы делаем главную ставку на новую экскурсионную политику, которая будет основываться на науке.
Мы сформировали научный коллектив из тех искусствоведов, историков искусства, которые на протяжении 20−30, а некоторые 40 лет изучают историю наших дворцов и садов. Они знают столько про каждый шаг в этой истории, сколько не познать ни одному человеку с нуля. И это тот самый волшебный материал, который нужен, чтобы экскурсии были принципиально другими, чтобы они были построены на глубоких и — подчеркну — эксклюзивных исторических знаниях.
И в центре внимания — Михайловский (Инженерный) замок. Да, у него колоссальный туристический потенциал — это история российской империи, трагическая гибель Павла I. Но почему не стоят у замка туристические автобусы? А потому, что в свое время в проект реставрации не попали, к сожалению, покои Павла I и императрицы Марии Федоровны, будущего императора Александра I и его супруги Елизаветы, лестница заговорщиков. Это главный сдерживающий фактор массового туризма. Но мы исправим эту ситуацию. Во-первых, Министерство культуры уже выделило средства в трехлетнем бюджете на разработку проектно-сметной документации и начало реставрационных работ в самом сакральном пространстве замка. Во-вторых, мы только что впервые ввели в наше экскурсионное «меню» посещение парадных залов императора Павла I. В рамках нового маршрута, наряду с нарядными отреставрированными залами, в том числе двумя новыми, можно заглянуть и в покои императора, где творилась трагическая часть российской истории.
— У Вас ведь есть такие интересные локации, в которые не попасть индивидуальному посетителю. Я, например, вообще только недавно узнала про покои К. Р.
— К. Р. — это поэтический псевдоним Великого князя Константина Константиновича Романова (1858–1915), внука Николая I, — известного поэта, переводчика и драматурга, а также генерал-адъютанта, генерала от инфантерии и президента Императорской Санкт-Петербургской академии наук.
Купив входной билет в Мраморный дворец, посетитель не может, что называется, заодно зайти в покои К. Р. Это же уникальное пространство, где практически стопроцентная сохранность. На них дышать нельзя в прямом смысле слова — требуется соблюдать температурно-влажностный и другие режимы сбережения наследия. Между экскурсиями помещение должно «отдыхать». Поэтому они проводятся по строгим нормативам.
— Но, наверное, есть «особенные» варианты для не массового посетителя? Для знатоков или для людей с деньгами?
— Мы сейчас впервые создаем Клуб друзей Русского музея. Подобные клубы прекрасно зарекомендовали себя в других ведущих музеях страны. Создается сообщество высокой лояльности к музею, в смысле его поддержки, развития, его акций, стараний. Строится он по классическим канонам для таких клубов, есть корпоративные члены клуба, есть индивидуальные. В зависимости от суммы средств, которые вносит бизнес-компания или частное лицо, варьируется набор привилегий. Это классика.
Многие спонсоры, меценаты, благотворители хотели бы получить возможность подарить своим сотрудникам, например женщинам к 8 Марта, билеты или коллективную экскурсию в Русский музей и возможность без очереди посетить выставки.
Немало и тех, кто интересуется искусством глубже, потому что его коллекционирует. А часть не коллекционирует, но, начав поддерживать музей, начинают увлекаться его историей и познавать азы искусствоведения.
И это прямой ответ на ваш вопрос, что за эксклюзивный маршрут и идеи можно предлагать спонсорам и партнерам.
Первое — реставрационные мастерские. Конечно, все хотят в эти святая святых — посмотреть, как работают с живописью, с иконой, с рамами, поговорить с реставраторами. Такой запрос, разумеется, не может быть массовым. Конечно, открытая реставрация «Последнего дня Помпеи» невероятно раскрутила реставрационный имидж Русского музея. Все читают, смотрят телевизионные сюжеты и хотят прикоснуться к таинству.
— У Вас есть что-то подобное золотым кладовым Эрмитажа, куда водят экскурсии по отдельным билетам? Они, кстати, и оцифрованы — туда можно совершить виртуальный визит на сайте.
— Бронекладовая, конечно же, есть и у нас. Она работает в закрытом режиме, это особо охраняемое хранение, а не выставочная площадка. Чтобы туда зайти, даже я, генеральный директор, должна при входе расписаться, указать точное время входа и выхода: ведь там золотые оклады X–XI века, облачение патриархов — всё, связанное с драгоценными металлами в первую очередь древних веков.
— Эти вещи никогда не выставлялись?
— Повторю, они не могут выставляться.
— И не оцифровывали?
— Цифра информативна, но лишена сакральности. Кстати, всё чаще наши партнеры-благотворители высказывают желание побывать в фондах и поговорить с хранителями. Кто-то говорит: «Я интересуюсь живописью XVIII века, мечтаю увидеть фонды с профессионалами». Это интеллектуальный пир для человека! Билеты на пир не продаются. Но вы становитесь членом клуба, входите в партнерские отношения с Русским музеем, вы говорите «мне очень хотелось бы», мы говорим «нет ничего невозможного», вы поддерживаете музей, мы поддерживаем ваше стремление сделать свою жизнь интереснее.
Я рассматриваю Клуб друзей Русского музея как огромную партнерскую платформу между Русским музеем, глобальным музеем национального искусства и тем действительно социально ответственным бизнесом, который добровольно, без поручения сверху, сам идет в это партнерство. А наше дело дальше — сделать это партнерство ему настолько полезным, чтобы не нужно было на следующий год просить партнера поддержать выставку, он сам это предложит.
— Есть ли в планах расширение Русского музея? В телеграм-каналах были сообщения конкретно про дворец Белосельских-Белозерских…
— Мы нигде не заявляли о Белосельских-Белозерских. Лишь о том, что Русский музей по-прежнему хочет реализовать в своем составе идею Музея Александра III. Мы считаем, это наш исторический долг. Александр III задумал музей как миссию, когда еще и самой коллекции не было, как уникальную институцию, которая на основе национального наследия была бы фундаментом для национального духа, утверждения российских традиционных ценностей.
— Думаю, идею поддержат, судя по интервью Владимира Путина, у которого в квартире стоит портрет Александра III.
— Готовясь весной к 130-летию, мы поднимали архивы — бездна материала! Это будет исторический музей и с мемориальной частью, и с художественной, поскольку Александр III лично собрал первую коллекцию шедевров для будущего Русского музея.
— Было ли за время Вашего руководства музеем сделано какое-либо приобретение (покупка или дар), которым Вам хотелось бы похвастаться горожанам?
— Мы ничего не покупаем. Рациональное расходование бюджетных средств всегда приветствуется, но сегодня для Русского музея просто табу расходовать не на самые острые нужды.
— Можете назвать приоритеты?
— Зарплата сотрудников, которая, согласно Указу Президента, не может быть ниже средней по экономике региона. Здесь же — установка профессионального музейного света в залах, замена старого паркета, ремонт туалетов для посетителей, новые шторы, вентиляция. Все вырученные от продажи билетов средства вкладываем в зарплату наших сотрудников, обновление залов и улучшение музейной инфраструктуры. Рекордная популярность выставки «Великий Карл» позволила вложить средства в подготовку новой грандиозной экспозиции «Наш авангард». Все 20(!) залов выставки получили новое освещение, новый паркет, кондиционирование, которое было мечтой, и даже новый стильный сувенирный магазин, специально созданный под авангардный мерч.
— Приобретение же возможно и другим способом.
— Это, безусловно, дары. Первый — коллекция акварелей Великой княгини Ольги Александровны, дочери императора Александра III, венценосной художницы, которую в прошлом году передал нам Фонд святой Екатерины из Екатеринбурга. К 130-летию Русского музея известный российский коллекционер и меценат Михаил Суслов подарил нам картину Георга Гзеля, швейцарского художника XVIII века, первого, кого Петр I принял на русскую службу для собственной работы и обучения русских мастеров. И вот уже совсем недавно, в рамках ПМЭФ, мы получили в дар от известных коллекционеров и меценатов Геннадия Тимченко и Владимира Некрасова большую коллекцию военной живописи, доминантой которой являются работы знаменитого художника Гелия Коржева. Мы только что завершили экспонирование этого дара в Колонном зале Корпуса Бенуа.
— Музей и дальше будет делать ставку на выставки-блокбастеры?
— Я сказала, что у нас будет новая стратегия развития дворцов, а вот стратегия в целом для Русского музея была сформулирована два года назад: формирование спроса на русское искусство и на собрание Русского музея. Уже по итогам 2024 года эта стратегия принесла результат: первое место в стране по посещаемости и 11-е в мировом рейтинге, Национальная премия им. Д. С. Лихачева в главной номинации «Музей года».
Появляется вопрос: «А что, в России не сформирован спрос на русское искусство, его надо формировать?» Отвечаю: на мой взгляд, да, нужно формировать. На контрасте с зарубежным искусством, в первую очередь западноевропейским, долго считалось, что русское искусство сенсацией быть не может, ведь оно так доступно каждому. Как-то не принято было русское искусство промотировать, превращать в сенсацию, в рекламном смысле «продавать»: оно у нас есть, и слава богу. Но стоило нам почувствовать новый общественный запрос и ответить на него выставками-рекордсменами Сурикова (334 тысячи посетителей), Васнецова (392,6 тысячи), Брюллова (477 тысяч), как уже люди в соцсетях голосуют за идеи будущих проектов Русского музея. Любимого музея, пишут они. И это дороже рекордов.
Чтобы новости культурного Петербурга всегда были под рукой, подписывайтесь на официальный телеграм-канал «Афиша Plus».