Вопрос о распространении ядерного оружия, как и средств доставки, давно перешёл в практическую плоскость. Теперь можно размышлять лишь о том, какими темпами будет происходить неизбежное распространение. В скором – сравнительно – времени мы можем получить порядка пятнадцати ядерных держав вместо девяти. Нет, однако, оснований думать, что такое развитие событий радикально изменит основы международной политики или будет иметь катастрофические для мира последствия, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор клуба «Валдай».
Создание ядерного оружия – техническое достижение, создавшее основу для современной мировой политики. В первую очередь потому, что именно масштаб вооружений такого типа определяет силовую иерархию в международных делах и создаёт для них военную угрозу, считаться с которой должны все государства планеты.
Важнейший феномен, порождённый ядерным оружием, – это появление государств, которые являются непобедимыми для своих внешних противников, вне зависимости от того, выступают те поодиночке или в составе широкой коалиции. Такого не было никогда на протяжении всей истории государств, которая, как это ни прискорбно, является историей постоянных войн. Во все времена, насколько бы могущественной ни была в военном отношении держава, объединившись, её противники могли нанести ей военное поражение и даже уничтожить. Великие империи прошлого были уязвимы по отношению к вторжениям варваров. Европейские монархии Нового времени, включая Россию, даже выстраивали политику баланса сил, в основе которой лежал принцип, что никто не может быть сильнее всех других.
Сейчас ситуация иная: две страны мира – Россия и США – настолько сильнее всех остальных в военном отношении, что последние даже подумать не могут о том, чтобы нанести им поражение. Эти же две страны обладают запасами ядерного оружия, достаточными для того, чтобы теоретически уничтожить всё человечество, что в значительной степени обесценивает в отношениях между ними любую политическую рациональность войны. Скоро, как прогнозируется, к ним присоединится Китай и станет третьей державой планеты, для которой может представлять опасность только она сама. Именно в такой системе координат мировая политика живёт уже со второй половины прошлого века, и нет признаков того, что фундаментальные изменения могут произойти в обозримом будущем – колоссальные объёмы ядерного оружия требуют не менее колоссальных затрат, позволить которые себе может совсем не каждый. Неудивительно, что даже Китай, при всём его экономическом могуществе, только сейчас начали подозревать в готовности постепенно сближаться с Россией и США по количеству накопленных боезарядов.
Иными словами, стать ядерной сверхдержавой – это очень и очень дорого.
Однако другой теоретический парадокс заключается в том, что абсолютному большинству стран мира в принципе не нужно таких запасов ядерного оружия, чтобы сравниться со сверхдержавами. Даже самые крупные страны второго ряда – Индия, Пакистан, Индонезия, Япония, Бразилия или Иран, а также мелкие хищники вроде Израиля не могут ставить перед собой внешнеполитических задач, требующих достижения военной непобедимости в полном смысле этого слова. Европейские обладатели ядерного оружия не в счёт – их управление арсеналами находится под прямым или опосредованным контролем США. Индия, конечно, может оказаться тут исключением, поскольку связана сложными отношениями с Китаем. Однако даже она не ставит перед собой задач сохранения доминирующих позиций на глобальном уровне. Во всех остальных случаях, необходимые запасы таких вооружений могут быть ориентированы только на возможное столкновение с региональным противником и как дополнение к обычным вооружениям. Это никак не меняет глобальное соотношение сил. И соответственно, не может привести к существенной трансформации той силовой структуры мировой политики, которая сформировалась во второй половине XX века.
Определённая часть теоретиков международной политики в странах Запада, а также целый ряд блестящих интеллектуалов в России уже достаточно давно выступают с идеей, что распространение ядерного оружия может оказаться не опасностью, а благотворным фактором. В самых общих чертах их аргументы можно свести к тому, что наличие этих вооружений является мощным сдерживающим фактором для возникновения военных конфликтов и в целом стабилизирует положение в сфере безопасности. Во-первых, поскольку возрастают вероятные потери в случае войн и государства будут идти на них менее охотно, зная, что разрушения окажутся более значимыми, чем вероятные приобретения. Во-вторых, обладание ядерным оружием средними государствами сделает их менее вероятными объектами агрессии со стороны крупных держав. Этот аргумент, отметим, вполне вписывается в современное положение дел: создавшая ограниченный ядерный арсенал Северная Корея чувствует себя более уверенно в отношениях с такой сверхдержавой, как США. А Иран, не спешивший с созданием своего ядерного оружия, поплатился за это нападением со стороны Израиля и США в июне 2025 года. И наконец, на взгляд многих теоретиков, распространение ядерного оружия – это благо, поскольку в целом повышает «цену войны» для всех её потенциальных участников.
Сейчас режим нераспространения находится действительно в двойственной ситуации. Сразу несколько государств – Индия, Израиль, Пакистан и Северная Корея – инициативно нарушили его и не стали объектами наказания со стороны стран, обязавшихся не допускать этого. Наблюдатели вполне всерьёз размышляют о том, что их пример и негативный иранский опыт могут заставить тот же Иран, Японию, Южную Корею или правительство Тайбэя всерьёз взяться за создание собственной бомбы. Пока во всех случаях – за исключением Ирана – такая вероятность считается только гипотетической. Однако для своих союзников в Восточной Азии вероятным поставщиком технологий или самих вооружений могут стать США, стремящиеся создать новые угрозы для своего стратегического противника – Китая. Тем более что американцам в принципе безразлично то, какими окажутся последствия ядерного конфликта для Японии, Южной Кореи или Тайваня.
Таким образом, вопрос о распространении ядерного оружия, как и средств доставки, давно перешёл в практическую плоскость. Теперь можно размышлять лишь о том, какими темпами будет происходить неизбежное распространение. В скором – сравнительно – времени мы можем получить порядка пятнадцати ядерных держав вместо девяти, как сейчас.
Нет, однако, оснований думать, что такое развитие событий радикально изменит основы международной политики или будет иметь катастрофические для мира последствия.
Во-первых, как мы обсуждали выше, основу современного мирового порядка составляют ядерные сверхдержавы, по могуществу с которыми не может сравниться никто. Даже если ещё десяток или больше стран смогут получить ядерное оружие, они вряд ли смогут создать такие его объёмы, чтобы угрожать существованию США или России, не говоря уже о судьбе всего человечества. А это значит, что оруэлловский «мир, который не будет миром», сохранится в сколько-нибудь обозримой перспективе.
Во-вторых, поскольку сравнимые с Россией, США или, вероятно, с Китаем объёмы не являются достижимыми, то это не представляет опасности для человечества. Вероятные последствия столкновения между Индией и Пакистаном, Ираном или Израилем будут драматическими для их населения, но они не угрожают выживанию человека как вида и не понесут за собой прекращение социальной жизни на Земле. Погибнут миллионы, возможно десятки миллионов, но катастрофа всё равно будет иметь сравнительно локальный характер. И ядерные сверхдержавы выступят в роли миротворцев, принуждающих конфликтующие стороны к компромиссу.
Такой мир, само собой, не выглядит в качестве наиболее желаемого варианта развития международной политики. Но именно он представляется сейчас наиболее вероятным и, скорее всего, меньшим злом по сравнению с тем кошмаром, которым нам грозит прямое столкновение между Москвой и Вашингтоном.
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.