Самые узнаваемые работы художницы Ани Желудь — контуры разных объектов (от сушилки для тарелок до внедорожника), сваренные из арматурного прута. Созданные ею объекты хранятся в Эрмитаже, Русском музее, ММоМА, Stella Art Foundation, RuArts Foundation и других коллекциях. О значимости ее творчества для отечественной арт-сцены единогласно говорят искусствоведы, кураторы и дилеры. 4 июня 2025 года Аня Желудь умерла в возрасте 43 лет. Forbes Woman вспоминает, как она стала одной из главных российских художниц первой четверти XXI века
Анна Желудковская (свои работы она подписывала как Аня Желудь) родилась в Ленинграде в 1981 году. Одним из первых на заре 2000-х годов в начинающую художницу поверил арт-директор галереи «Экспо-88» Виталий Скворцов, который впоследствии стал ее гражданским мужем. Искусствовед, куратор, экс-руководитель отдела новейших течений Третьяковской галереи Ирина Горлова вспоминает, как впервые встретилась с Желудь в 2005 году, когда та пришла показывать свои работы в ГЦСИ (Государственный центр современного искусства). На тот момент художница еще только начинала нащупывать свой почерк, экспериментируя с простыми графическими линиями и гнутым металлическим прутом. «Это были объекты из керамики, живописные работы, а еще целая груда маленьких грузовиков из ржавого металла, — вспоминает Горлова. — Именно эта мини-инсталляция из грузовиков показала Аню как художника, который не просто делает что-то прикладное или пишет картины, а движется в направлении драматического искусства, столкновения смыслов».
При поддержке Горловой в 2005 году работы Желудь были приняты к участию в фестивале молодого искусства «Стой! Кто идет?» В 2007-м в галерее «Арт-Стрелка» прошла большая выставка «Музей меня», для которой Желудь создала инсталляцию с металлическими объектами и картинами, рассказывавшую о ее жизни. С этого момента тема «пространства жизни» стала магистральной линией в искусстве Желудь. «Она водила машину — грузовую «газель», на которой тогда, в 2005 году, сама привезла работы на выставку из Санкт-Петербурга, — рассказывает Ирина Горлова. — После бессонной ночи за рулем Аня выгрузила картины, расставила их вдоль стен и тут же на полу легла спать. Это было своеобразно и здорово». В 2007 году Желудь впервые номинировали на премию «Инновация», а год спустя — на Премию Кандинского.
Когда в конце 2000-х Аня Желудь нашла тот пластический прием, который принес ей известность, оценки были разные. Это подтверждает Дмитрий Белкин, куратор последней прижизненной выставки художницы «Абзац» в PA Gallery в пространстве Cube.Moscow. «Кто-то видел в холодном металле, прорезающем в белом кубе галерей контуры повседневных вещей, критику гламура, консьюмеризма, всей той избыточности и эклектичности, что представляла собой культура потребления в российские «жирные нулевые». Кто-то, наоборот, подвергал этот прием критике — за понятность, буквальность, легкую воспроизводимость». По словам Белкина, благодаря удачно найденному приему Желудь могла и сама вскоре стать удобным товаром на арт-рынке, но этого не произошло. Год за годом художница доказывала, что ржавый металлический прут может быть холодным, может быть теплым, может быть живописным, а может вообще раствориться в окружающем пространстве.
Александр Боровский, искусствовед, куратор, заведующий Отделом новейших течений Русского музея, познакомился с Анной Желудь, когда она была молодой выпускницей Мухинского училища (сегодня — Академия Штиглица). «Она не была единственным автором, который работал с контурными образами и металлическими проволоками. Как минимум нужно вспомнить американского скульптора Александра Колдера. Но у Ани был самостоятельный почерк, — говорит Боровский. — Кто-то называл это «икеей», бытовизмом, но у Ани в этих полых вещах была жизнь. Просто стул, скамейка, экран компьютера — она умела делать это так, что все начинало работать».
Через полгода после встречи с Желудь, в 2009-м, Боровский решил сделать выставку ее металлических фигур и других работ в Мраморном дворце. На тот момент Русский музей проводил много выставок современных авторов, выполняя функцию галерей, которых на тот момент было еще очень мало. «Мы работали с молодыми художниками и, смею сказать, почти никогда не ошибались — они впоследствии прорастали в современное искусство, — отмечает Боровский. — Аня была импульсивным, искренним человеком. Я помню, как тогда во время выставки мне позвонили смотрители и с ужасом сообщили, что художница выносит работу из экспозиции, а когда я позвонил Ане, чтобы разъяснить ситуацию, оказалось, она обещала кому-то эту работу и решила сразу ее отдать, она просто не знала, что с музейной выставкой так делать нельзя».
Пик творческой карьеры Ани Желудь пришелся на 2009 год, когда после открытия выставки в Русском музее 28-летнюю художницу пригласили принять участие в основном проекте 53-й Венецианской биеннале. Куратор биеннале Даниэль Бирнбаум познакомился с творчеством Желудь благодаря коллекционеру и меценату Стелле Кесаевой, основательнице Stella Art Foundation (за год до этого благодаря фонду художница совершила поездку на остров Корфу).
«Даниэль предложили Ане сделать инсталляции при входе и выходе из здания Арсенала, где традиционно размещается значимая часть главного проекта», — рассказывает Стелла Кесаева. В рамках проекта «Коммуникации» Желудь протянула металлические провода, которые то исчезали в стене, то появлялись на поверхности вновь, через все пространство Арсенала — это была ее попытка заговорить со зрителями о важности и хрупкости связей всего со всем, особенно человека с человеком.
В работе над проектом художнице помогал профессор Университета прикладных искусств Вены Борис Маннер, сотрудничавший как куратор со Stella Art Foundation. «Я совершенно не говорю на русском, а она не знала никаких других языков, но при этом у нас довольно быстро сложились очень близкие отношения», — рассказывает он. Маннер подчеркивает: Аня Желудь относилась к числу художников, которым фигура куратора была не нужна. «Моя поддержка была чем-то, что совершенно нельзя рационализировать. Она несколько раз мне звонила, но поговорить как следует мы не могли из-за языкового барьера», — отмечает Маннер. Он вспоминает об автомобильной страсти Желудь: «Когда она несколько раз навещала меня в Вене, мы просто катались на машине по восемь часов в день».
В 2010 году умер гражданский муж художницы Виталий Скворцов. Вскоре после этого Желудь впервые попала в психиатрическую клинику, где не переставала работать — учила рисованию других пациентов. «Я знаю об этих эпизодах, что-то она рассказывала мне сама, но это совершенно ничего не объясняет, — говорит Борис Маннер. — Хотя какие-то сигналы были очевидны с самого первого момента, когда я встретил эту хрупкую девушку в Венеции».
Борис Маннер рассказывает, что, узнав о смерти Желудь, в разговоре с художником Хаимом Соколом они сошлись во мнении, что Анна была самым значимым автором своего поколения. Сам он сравнивает ее с немецким художником Ансельмом Кифером: «Я много работал с [ним]. Конечно, они совершенно разные люди, но какое-то сходство все равно есть».
В начале 2010-х Желудь стала все больше отдаляться от арт-сообщества, но продолжала интенсивно работать. В 2013 году в московской XL Галерее был показан проект «Упражнение», вошедший в шорт-лист Премии Кандинского. Это была тотальная инсталляция из объектов в виде игрушечных змеек, увеличенных до огромных размеров в разных конфигурациях. А на стенах висели фотографии тела художницы со следами побоев. Повсюду разбросаны листы из дневника, в котором ровным школьным почерком без соблюдения пунктуации и с орфографическими ошибками то синей, то черной ручкой были приведены откровенные размышления Ани о ее жизни, арт-тусовке, искусстве, тяжелом моральном и финансовом положении. «Этот проект поражает сочетанием монументальности, широты художника и личного откровения, — делится своими воспоминаниями соосновательница PA Gallery Надежда Аванесова. — Мы как зрители смотрим на мощную инсталляцию и одновременно читаем о том, что художник пребывает в полнейшей депрессии, не чистит зубы, не носит лифчик и живет «черти с кем».
Последние шесть лет искусство Ани Желудь на российском и международном арт-рынке представляла московская PA Gallery. «Для меня искусство Ани значит очень много. Совершенство и лаконизм объектов Анны Желудь гармонизируют, «настраивают» глаз», — рассказывает соосновательница галереи Елена Паршина.
Наиболее плотно с художницей на протяжении этого времени общался еще один сооснователь галереи, Александр Баландин. Впервые он приехал к ней в поселок Электроизолятор в 2019 году, с тех пор они регулярно созванивались. «Искусство Желудь воспринимается совсем иначе, когда наблюдаешь изнутри процесса, — объясняет Баландин. — Например, у нее была серия с надписями на разделочных деревянных досках. Аня купила аппарат для выжигания по дереву и заставляла всех, кто приходил к ней домой — включая курьеров и таксистов, — выжигать свои буквенные формулы на доске».
Несмотря на все жизненные трудности и проблемы со здоровьем, Аня Желудь сохраняла работоспособность. Ее работы активно продавались на вторичном рынке — практически в каждой более-менее представительной коллекции российского современного искусства обязательно есть ее произведения. Музеи брали их на выставки, но успех и востребованность не заменили человеческого счастья.
Последняя выставка Ани Желудь открылась в PA Gallery 23 мая 2025 года. Проект «Абзац», по замыслу куратора Дмитрия Белкина, был посвящен теме утраченных связей и их материальных следов. В своих новых работах художница использовала узнаваемую технику — гнутый металлический прут, который рваными пучками торчал из стен белого пространства, переосмысляя один из ключевых проектов Желудь, показанный в рамках Венецианской биеннале 2009 года.
Ирина Горлова отмечает: в зависимости от жизненной ситуации Желудь характер ее работ менялся, но она до последнего оставалась верна своему любимому материалу — металлическому пруту. Сама себя при этом называла «Аня Желудь — художник, который делает мебель». «Чем дальше, тем с большей горечью она это говорила, — вспоминает Горлова. — Со временем ей хотелось уйти от этого, но это было сложно ввиду жизненных обстоятельств. С годами ее работы становились более холодными, жесткими».
О том, что Аня Желудь, бесспорно, вошла в число главных российских художников 2000–2020-х годов, говорит и Александр Боровский: «Анны Желудь не стало в 43 года — в этом возрасте современный художник только начинает понимать себя и что его отличает в искусстве от других. В ее работах есть невероятная притягательная сила, но теперь мы смотрим на них с какой-то экзистенциальной тоской, потому что художника больше нет».