На Финансовом конгрессе Банка России многие скептически отнеслись к утверждению, что мир вернется на траекторию либерализации второй половины ХХ века. А это значит, что необходимо трансформировать как глобальные финансовые рынки, так и локальные
Давид Рикардо, английский экономист, классик политической экономии, последователь и одновременно оппонент не менее известного экономиста Адама Смита, в своей теории сравнительных преимуществ доказал, что выгода от торговли двух стран, ни одна из которых не обладает абсолютными преимуществами, вполне возможна.
Александр Кнобель (Институт международной экономики и финансов). Фото: трансляция Финконгресса ЦБ
Именно эту теорию вспомнил модератор Алексей Заботкин, заместитель председателя Банка России, комментируя некоторые тезисы доклада Александра Кнобеля, директора Института международной экономики и финансов ВАВТ Минэкономразвития, сделанного им в ходе сессии «Мировая экономика в условиях протекционизма» в рамках Финансового конгресса 2025 Банка России.
Предупрежден, значит, вооружен
Алексей Заботкин сделал вывод: «На первом этапе торговых войн США вроде бы победивших не было, что является стандартным итогом теории о свободной международной торговле Давида Рикардо, которой уже более двухсот лет от роду».
Алексей Заботкин (Банк России). Фото: трансляция Финконгресса ЦБ
Далее, обращаясь к Ксении Юдаевой, исполнительному директору Международного валютного фонда (МВФ) от России, он задал вопрос: «Существуют ли какие-то иные рациональные мысли о том, как сделать кому-то лучше в условиях более фрагментированного мира, ведя торговые войны со всем миром?»
Ксения Юдаева (МВФ). Фото: трансляция Финконгресса ЦБ
«Дефицит текущего счета США сейчас составляет примерно 1% мирового ВВП, он примерно в равной степени ими закрывается профицитом такого же счета, но уже китайской и европейской экономик. Поэтому говорить, что наблюдается противостояние развитого мира с развивающимся, нет оснований. Разборки идут по большей части среди себе подобных. Это первое. А второе, причины экономического разворота США на этот раз не только политэкономические», — считает представитель МВФ. Она де-факто предложила пока оставить теорию Рикардо в покое, поскольку выигравшие и проигравшие теперь уже — внутри стран, находящихся в условиях торговых войн. Сейчас необходимо заново настраивать систему перераспределения, поскольку среди проигравшей части национальных экономик копится недовольство.
Ксения Юдаева задала риторический, но весьма актуальный для российского бизнеса вопрос: «А кто же может выиграть в условиях протекционизма?» По ее словам, в выигрыше всегда монополии, поскольку у них есть некий оптимальный уровень рентабельности, находящийся где-то между любыми минимальными и максимальными тарифами. Дополнительно профит может получить бизнес из новых отраслей, развитие которых поддерживается государством за счет торговых барьеров или субсидий.
Для описания происходящего эксперт предложила вернуться к идеям еще одного известного британского экономиста, Джона Кейнса, который пытался часть из них заложить в Бреттон-Вудские институты, но не смог. Сейчас же эти институты находятся в кризисе, поэтому кейнсианские постулаты стали проступать на их поверхности светлыми пятнами. Их смысл — в том, что, когда у одних стран имеется дисбаланс в торговле, другие страны, имеющие профицит, должны также предпринимать какие-то меры для выравнивания общего дефицита.
«Мне кажется, если убрать дымовую завесу, связанную с тарифной политикой, то именно этот постулат является тем аргументом, который все больше звучит в международной политике при обсуждении того, как реагировать в сложившейся ситуации», — обозначила Ксения Юдаева модератору одну из рациональных идей, о которых он ее спрашивал. Но вот насколько она полезна для России?
С теорией разобрались. Какие рекомендации?
Следующий вопрос Алексея Заботкина к участникам дискуссии оказался не менее каверзным: «Какую же систему мировой торговли мы будем иметь на горизонте трех — пяти лет? Как это повлияет на эволюцию глобальных финансовых рынков, поскольку финансовые и торговые потоки — это зеркальное отражение друг друга? Какие эффекты будут заметны на уровне отдельных стран?»
Айк Аветисян, директор Макроэкономического департамента Центрального банка Армении, считает: «Если тенденции к деглобализации окажутся не временными, а структурными, то это, возможно, приведет к тому, что те позитивные эффекты, которые были связаны с глобализацией, например большой экономический рост и маленькая инфляция, будут минимизированы. И мы надолго окажемся в ситуации сочетания слабого глобального спроса и устойчивых инфляционных шоков».
Айк Аветисян (Центральный банк Армении). Фото: трансляция Финконгресса ЦБ
По словам эксперта, есть вероятность изменения направления движения глобальных потоков капитала в юрисдикции с устойчивой экономической политикой и ответственной фискальной и денежно-кредитной политикой. Очевидно, что основной удар, скорее всего, примут на себя крупнейшие экономики мира — США, Евросоюз, Китай. При этом спикер выразительно посмотрел в сторону зампреда Банка России.
Ирина Кривошеева (УК «Альфа-Капитал»). Фото: трансляция Финконгресса ЦБ
Ирина Кривошеева, председатель правления, генеральный директор УК «Альфа-Капитал», добавила к сказанному:
«Протекционизм превращает рынки в архипелаг изолированных экономик. Инвестор — больше не мореплаватель. Он стал картографом, который рисует карты заново после каждого шторма».
Если говорить более конкретно, то рекомендации инвесторам стары как мир, как и сами торговые войны. Во-первых, диверсификация: между депозитами, акциями, облигациями. Во-вторых, выбрать приоритеты между ликвидными и неликвидными инструментами сбережений. В-третьих, стратегия важнее, чем быстрая реакция. Не стоит «реагировать ногами» на каждую новость, необходимо рассчитывать в первую очередь на ресурсы внутреннего рынка, включая его высокотехнологичную компоненту.
Ксения Юдаева ограничилась намеком: «Один пока еще не тренд, но уже что-то видно, а именно ограничение потоков капитала. Из американского бюджета, как я понимаю, этот пункт ушел, тем не менее сам факт того, что он вернулся в дискуссию, мне кажется достаточно значительным».
Кроме того, она добавила в копилку рациональных объяснений Алексея Заботкина следующий факт:
«Происходят фрагментация потоков капитала, усиление роли золота и влияния других валют. Более того, даже глава ЕЦБ Кристин Лагард открыто выступает за то, чтобы у евро появился шанс повысить свою позицию как мировой резервной валюты. Китай также в последние годы наращивает использование юаня в торговых операциях».
По словам Александра Кнобеля, в развитых странах растет неравенство в распределении располагаемых доходов, что подталкивало их ранее и будет подталкивать далее их к протекционизму. Стоит отметить, что практически никакие ограничения Трампа при Байдене отменены не были. «Я скептически отношусь к тому, что мы вернемся на траекторию либерализации второй половины ХХ века», — заявил спикер.
И что с того?
Что может нам помочь и на что можно опереться на горизонте до пяти лет? Уже были названы некоторые американские рецепты: «тарифы и субсидирование». Первое, похоже, — не наш путь. А вот второй вектор можно и нужно серьезно рассмотреть.
«Как бы мы ни относились к американскому опыту, стоит признать — в США блестяще выстроены финансовые рынки, где есть абсолютно понятная цепочка: привлечение венчурного капитала, пре-IPO, выход на IPO, а затем масштабирование бизнеса и непрерывная работа над повышением его капитализации. У нас тоже что-то делается в этом контексте. Но пока у наших лучших, перспективных IT-компаний рыночный уровень оценки примерно пять EBITDA, что не делает их привлекательными для фондового рынка. Поэтому в плане выстраивания цепочек повышения эффективности работы капитала с участием как банковских, так и нефинансовых институтов я вижу большие перспективы», — сформулировала одно из предложений Ирина Кривошеева.
Алексей Заботкин не стал обозначать позицию Банка России, он дал возможность высказаться представителям из зала, а затем пообещал учесть в дальнейшей работе те идеи, которые оттуда прозвучали.