Максим Шарифьянов — единственный российский агент вместе со своим партнером Станиславом Рыжовым с лицензией НБА. В эксклюзивном интервью изданию Sportandbets.com он рассказал о своем пути в агентский бизнес, о работе с молодыми игроками и их подготовке к НБА, и о контракте Голдина с «Майами Хит».
— Максим, расскажите, как вы пришли в профессию баскетбольного агента.
— Если в общих чертах, то с конца 90-х я работал в питерском баскетбольном «Спартаке», был такой клуб когда-то, в 2016 году умерший. Соответственно, в 2008 году я из «Спартака» уходил спортивным директором, и в конце того же года мы с партнером Станиславом Рыжовым основали агентство ProTeam, получили лицензию агентов, и вот уже работаем 17 лет агентами. По сути, в «Спартаке» я развивал молодежь, пытался сделать российский баскетбол немножко лучше. Вот мы тем же самым занимаемся теперь только с другой стороны, как агенты, а не как работники клуба. Стас тоже работал со мной вместе в «Спартаке»: сначала играл, был капитаном фарм-команды, потом работал в структуре клуба. Собственно, много-много лет мы уже развиваем то, что развиваем.
— Проясните, какой ваш статус в агентстве? Вы основатель, соучредитель?
— Мы равноправные партнеры абсолютно вдвоем. Агентский бизнес специфический, здесь нет как таковой компании, юридическая лицензия выдается частным лицам. В этом плане у нас все проще.
— Чем занимается агент в современном профессиональном баскетболе? Какие аспекты работы остаются «за кадром»?
— Стандартно он ищет работу своим клиентам, это понятно, это очевидно и на поверхности, но мы работаем немножко глубже. У меня очень много молодых ребят и девочек, мы занимаемся развитием игроков, додаем все то, что они недополучают в обычной жизни и в клубах, потому что российский баскетбол, не секрет, организован не самым профессиональным образом, к сожалению, и в этом плане мы занимаемся глобально вообще всем, от того, что готовим к сдаче ЕГЭ. У нас есть спортивные психологи, у нас есть тренеры по индивидуальной работе, тренеры по общей физической подготовке, по специальной физической подготовке. Есть врачи практически на каждый профиль, не дай бог, на каждую травму специфическую баскетбольную. Есть реабилитологи и прочее, прочее, прочее. Мы занимаемся экипировкой, занимаемся летними сборами индивидуальными, дополнительными тренировками по ходу сезона. В общем, всё, что можно придумать для профессионального спортсмена, всё у нас есть, и всем мы наших молодых ребят и девочек обеспечиваем.
— То есть вы работаете, можно сказать, с игроком «под ключ»?
— Да, мы начинаем лет в 15−16, в 17 с кем-то, и дальше ведём всю профессиональную карьеру. При этом у нас есть и иностранные игроки взрослые, которые приезжают в Россию, ими больше занимается мой партнер, тоже лицензированный агент, Стас Рыжов. Я больше занимаюсь молодежью, ну, а дальше, когда они вырастают, мы ведем их вместе. В общем, российский баскетбол не такой большой, не такой обширный, к сожалению, клубов не так много, поэтому рынок не такой большой, как в США, например, или в Европе. Но тем не менее у нас довольно много ребят, девочек, много игроков сборной, много молодых, талантливых игроков.
— Cколько игроков вы сейчас представляете и в каких лигах?
— Мы работаем только в России. Американец у нас один, это Влад Голдин. Соответственно, игроков, я думаю, до ста где-то. Мальчики, девочки, иностранцы.
Рекламодатель: leon.ru
— Обратил внимание, что среди ваших клиентов очень много тренеров. Причем многие из них иностранцы, включая таких топовых, как Барцокас, Кацикарис, Перасович. В чем специфика работы с ними?
— Мы их представляем, когда они приезжают в Россию, они европейские специалисты и тренеры уровня Евролиги, поэтому мы для них и для их местных агентов занимаемся российским рынком, и когда они собираются работать здесь, то мы их представляем тут. В свое время мы Барцокаса привозили в краснодарский «Локомотив», потом подписывали в «Химки»!. В общем, примерно как происходит все с американскими и европейскими баскетболистами, которые приезжают в Россию. Им нужен представитель здесь, на нашем рынке, и мы с этим помогаем. При этом, скажем так, Эмил Райкович — это наш клиент в чистом виде, подопечный от самого начала до самого конца. Когда он приезжал и в «Астану», и в «Автодор», и в ЦСКА мы его представляли эксклюзивно.
— Как вы взаимодействуете с НБА и способствуете продвижению и узнаваемости ваших клиентов в США?
— Я не думаю, что в России на сегодня есть пласт игроков, которые были бы интересны для НБА, поэтому взаимодействие с НБА точечное и зависит от людей конкретных. Игроков, к сожалению, в России, которые будут играть в НБА, очень мало. Потенциально молодежи, подходящей для НБА, у нас практически нет. Поэтому история Демина или Голдина — это история индивидуальная и абсолютно не системная.
— Вы работаете с молодыми игроками еще до их попадания в профессиональный спорт. Как вы отбираете таланты?
— Ну, я почти 30 лет этим занимаюсь, поэтому да, я вижу игрока, у меня есть тренеры-скауты, которые помогают, и у меня есть свой взгляд на игроков, и, в общем, я довольно много смотрю детского и юношеского баскетбола, поэтому ко мне много обращаются в целом оценить потенциал игроков. Я не думаю, что в России есть много людей, кто мог бы для возраста 13−15 лет дать какой-то более-менее точный прогноз, и ко мне за этим обращаются, но, как правило, я больше отказываю, чем беру в работу. К сожалению, у нас довольно ёмкий финансовый бизнес, мы много вкладываем в игроков, мы не можем вести большое количество, поэтому молодежи у нас, как правило, не больше 20−25 человек одновременно работают.
— Ваш партнер Станислав Рыжов в одном из своих интервью сказал, что на российских игроков в Европе и НБА всегда обращали меньше внимания, чем, например, на сербов. Вы согласны с этим?
— Я не думаю, что это вопрос отношения или того, как на игроков смотрят. Я думаю, это вопрос квалификации игроков. Просто количество сербов или литовцев на рынке высокого уровня гораздо больше, чем у нас, потому что там детей занимается баскетболом гораздо больше, чем в России, вот и всё. Когда у нас будет не один Дёмин раз в 15 лет на драфте, а по одному Дёмину хотя бы каждый год на драфте, как у французов в этом году шестеро, например, на драфте, то тогда и отношение будет другое. Пока Россия участвовала в чемпионатах Европы, приезжали скауты американских университетов, клубов НБА, но у нас игроков просто мало, поэтому такое отношение.
Рекламодатель: fon.bet
— А в плане агентов, в той же Сербии, в Литве их больше?
— Я думаю, в Европе примерно одинаковый. Все знают примерно одни и те же имена. И в общем рынок он очень конкурентный, но, конечно, не такой безумный, как в США. В США агентов сотни, если не тысячи. В Европе все-таки агенты меняются реже и появляются реже новые агентства и плюс-минус все работают много лет, поэтому рынок более стабильный.
— Максим, приоткройте немного финансовую составляющую. Если вы удачно совершили сделку, помогли игроку найти хороший клуб, какие комиссионные вы получаете?
— У ФИБА есть четкие правила. Агент получает 10% от чистой годовой зарплаты игрока. Всё. В отличие от футбола, где агентские не ограничены практически ничем, в баскетболе все четко. В НБА агент получает 4% от «грязного» контракта игрока. Тоже все четко, и, в общем, в определенных ситуациях даже 2%, но это зависит от типа контракта и от суммы. Поэтому у нас в этом отношении все прозрачно и понятно.
— Нельзя не вспомнить вашего самого известного клиента — Тимофея Мозгова. Как вы познакомились и начали работать вместе?
— Я Тимофея знал лет с 15−16, когда он играл в Петербурге в команде высшей лиги. Я тогда работал в «Спартаке», и мы должны были получить его в «Спартак» ещё раньше, там не получилось кое-что. Потом он уехал сначала в Самару, потом в ЦСКА, потом в «Химки». И, соответственно, вёл-то я его давно. Потом, когда я закончил работать в «Спартаке» и мы со Стасом создали агентство, нашим первым подопечным стал Антон Панкрашов. Он был в одной команде с Тимофеем с детства, еще с Адмиралтейской спортивной школы. И он нас познакомил. Собственно, так всё и сложилось. С 2009 года мы работали с Тимофеем.
— Давайте вспомним, как проходил его процесс перехода в НБА, какие были сложности.
— Тимофей довольно поздно попал в НБА, хотя Влад сейчас заходит в том же возрасте. 24 года считается уже много для баскетболиста, но большие, как правило, созревают позднее, поэтому Тимофей дебютировал в сборной сначала на чемпионате Европы 2009 года, после этого его заметили, и, собственно, к нему проявили интерес. Летом 2010-го мы подписались с «Нью-Йорк Никс». Понятно, первый опыт, и мы только начинали тогда путь, поэтому, конечно, это было интересно и непросто, но я думаю, что там талант Тимофея был запредельный. И, в общем, на тот момент требования к большим были немножко другие, и баскетбол был другим, и Тимофей идеально подходил под то, что играли за океаном, поэтому там было несколько предложений, но в итоге появился вариант с Никс, очень хороший, я думаю, что поэтому все и сложилось.
— По поводу требований к большим, первое, что я могу назвать, тогда центровому не нужен был трехочковый бросок.
— Да, тогда вообще был другой немножко баскетбол, сейчас нужно попадать три и нужно защищаться на ногах, потому что баскетбол более динамичный, более атлетичный стал, и классические большие тяжелые центровые в таком количестве уже не нужны. Тимофей же еще застал Шакила О’Нила, игравшего последний год. А сейчас, конечно, даже в последние 5−7 лет очень сильно все трансформировалось и баскетбол очень сильно меняется. Хотя, с другой стороны, Никола Йокич доказывает, что баскетбол разный и с пятыми номерами тоже можно выигрывать, стать чемпионом. И против них тоже надо защищаться.
— Контракт Тимофея с «Лейкерс». Насколько я понимаю, он был рекордным для россиян?
— Нет. Рекордным был контракт Кириленко с «Ютой». Насколько я помню, он подписался на 5 лет, по-моему, на 80 или 90 млн долларов. А у Тимофея в «Лейкерс» было 64 млн на 4 года.
— Тем не менее насколько все-таки было тяжело совершить эту сделку?
— Я думаю, что Тимофей получил заслуженный контракт, хотя было много критики. Понятно, что повезло, потому что летом 2016 года вступало в силу новое коллективное соглашение, новый контракт с телевидением, и потолок зарплат в НБА и суммарные деньги на игроков выросли на 30% сразу. Поэтому на рынке оказалось больше свободных денег, и поэтому там много было подписано контрактов, которые потом критиковали. Но я считаю, что Тимофей в 2015-м, когда они не стали чемпионами, показал свой реальный уровень, был второй звездой команды после Леброна Джеймса в финале НБА против «Голден Стэйт», и в 2016-м, через год, получил то, что заслужил. В общем, он этот контракт заработал своей долгой, успешной карьерой в НБА, и я считаю, что все получилось закономерно и справедливо.
Рекламодатель: leon.ru
— Как вы наблюдали за тем, как играл Тимофей, бывали на играх с его участием, удавалось ли вам встречаться с Леброном Джеймсом?
— Я участвовал в чемпионском параде, Леброна видел как вас, наверное, раз 10 или 15.
— Какое сложилось о нём впечатление?
— Большая звезда, человек, постоянно окруженный охраной. Живущий в своем мире немножко и отгороженный от обычных людей, к которому не подойдешь просто так сфотографироваться или пообщаться. Только с его стороны должно быть желание. А так нормальный профессионал, безумно одаренный от природы. Я думаю, что по телу и по качествам для баскетбола самый одаренный баскетболист последних 20 лет.
— У Тимофея не было с ним каких-то сложностей в отношениях?
— Я думаю, что в тот момент уже без мнения Леброна никто не мог решение принимать тогда в команде. Соответственно, переход Тимофея был Леброном одобрен. И они общались в первый же день, когда Тимофей только приехал, присоединился к команде во время Тихоокеанского турнира. Они играли в «Голден Стейт». Это был январь 2015-го. И, в общем, Леброн понимал, что ему нужен хороший пятый номер. Он потом уже сравнивал Тимофея с литовцем Жидрунасом Илгаускасом, с которым играл в «Кливленде». Я думаю, что они отдали два пика первого раунда за Тимофея тогда, было оправдано, это действительно в 2015 году привело их в финал и позволило, если бы не две травмы подряд в первом раунде Кевина Лава и во втором раунде или в третьем, по-моему, Кайри Ирвинга, то, конечно, они могли с «Голден Стейт» зарубиться серьезнее, чем 4−2. И могли попробовать выиграть уже в 15-м году, но травмы случились, соответственно, никто не застрахован от них. И Тимофей стал бы просто очень таким серьезным элементом той команды, если бы она была чемпионской, но и без этих ребят Тимофей был второй звездой в финале, это дорогого стоит.
— Как вы считаете, с тех пор как туда попали и Кириленко, и Мозгов, изменилось ли отношение НБА к российским игрокам?
— Я не думаю, что существует такой критерий, как отношение НБА к российским игрокам. Америка мультикультурная, мультинациональная страна, которая не делит людей на местных и не местных, как глобальная страна эмигрантов, поэтому для них важны не национальности, фамилии и прочее, для них важны персональные качества. Им все равно, из какой страны игрок. У них нет такого, как у нас вот этого отношения, там местный — не местный. Поэтому они не делят людей, которых драфтуют или которых подписывают на американцев или не американцев. У тебя есть таланты — ты нам нужен, мы на тебе будем зарабатывать. Вот и весь подход. Поэтому нет этой темы. И не было ее ни у Влада в университете, ни у Тимофея. Да, были какие-то особенности, были там забавные ситуации с комментаторами в Денвере, которые любили русские слова вставлять в комментарии и что-то еще. Но в целом это не более, чем с любым другим иностранцем, игравшим в НБА.
— Расскажите подробности контракта Голдина с «Майами Хит».
— Это двухсторонний контракт на один год. Контракт теоретически может быть расторгнут либо сразу после летней лиги, либо до первой игры регулярного сезона. Есть такие опции. Но у нас есть гарантии от «Майами», что Влад отыграет весь сезон по этому контракту. Плюс, если он себя покажет, то в любой момент контракт можно трансформировать в полноценный гарантированный контракт. Более того, если клуб захочет, чтобы Влад играл в плей-офф, то до 1 марта включительно им нужно будет перевести контракт в полноценный, гарантированный, потому что с этим контрактом в плей-офф играть нельзя. Есть ограничения в виде числа матчей, не более 50 игр в регулярном сезоне, он наверняка проведет какое-то время в фарм-клубе «Майами» в Южной Дакоте. Но «Майами», по нашему мнению, это команда, которая лучше всех работает с молодыми игроками, с игроками, не задрафтованными, с игроками из второго раунда. Последнее десятилетие показывает, сколько игроков у них в составе, в том числе и игравших в финале НБА, которые не были никогда задрафтованы, с которыми действительно была проведена классная работа. Поэтому в этом плане для развития Влад оказался в идеальном месте.
— Какие качества Влада оценили скауты и над чем ему еще предстоит работать?
— У него классная антропометрия для НБА. Они фанаты цифр, поэтому размах рук 228, рост 216, огромная кисть 10 дюймов, 25 сантиметров — это круто и это то, что ему помогло. Плюс он очень классный сезон провел в NCAA, он стал MVP очень сильной конференции Big Ten своей, это одна из двух топовых конференций NCAА. Он вел свою команду, сделал ее чемпионом этой конференции, он классно играл весь сезон, стабильно. Я думаю, что его главное качество — это его работоспособность и то, насколько он может прибавлять и развиваться. Для большого игрока, у которых всегда есть особенности, которые не всегда являются такими, знаете, трудоголиками. Он очень много и работал, и работает, его прогресс за два года колоссальный, и я думаю, что за счет того, какие есть ресурсы у «Майами», за счет его характера и способностей, я думаю, что в ближайшие год-два он еще сильнее прибавит и станет полноценным игроком в ротации клуба НБА, я в этом уверен.
— А Влада вы ведёте с какого времени?
— С 16 лет. Мы начали работать, когда он переехал в ЦСКА из Воронежа в первый же год. Его привезли в детско-юниорскую команду ЦСКА, и с тех пор мы работаем. Он поиграл за молодёжную сборную, и в 2019 году после чемпионата мира и чемпионата Европы Влад переехал в США. У нас был большой план, программа действий. Он перешел в школу в Коннектикуте, закончил ее, поступил в университет Texas Tech, где очень большая программа, но мы не были довольны тем, как с ним работали, поэтому перешли во Флориду-Атлантик, к тренеру, с которым он потом вместе ушел в Мичиган. Там он провел три года, вырос как игрок, зашел в Мартовское безумие, очень круто там сыграл. Это был очень большой путь, много работы проделано.
— Вы с ним обсуждали какую-то стратегию того, как он сейчас должен себя вести? Ему надо сразу бороться за место в составе или сначала все-таки пройти через G-лигу?
— Думаю, что любой игрок, который оказывается в клубе НБА, у него с одной стороны уйдет какое-то время на то, чтобы адаптироваться. Потому что это немножко другой баскетбол, это большая площадка, шире, чем в Европе, это чуть-чуть другие правила. Но я думаю, что мы немножко преувеличиваем разрыв между НБА и всем остальным миром баскетбольным. Я думаю, что те качества, которые у Влада есть и то, за счет чего он играл в студенческом баскетболе, в очень конкурентном, на самом деле, и физически очень таком серьезном, я думаю, что позволят ему довольно быстро закрепиться здесь. Другое дело, что в карьере любого игрока очень большую роль играет удача, вообще везение какое-то. Чтобы была возможность, чтобы был шанс, чтобы ему предоставили эти минуты и какую-то роль и поверили в него. Потому что даже самый талантливый игрок может биться в стенку и не получить никакого шанса. И, собственно, тогда ничего не будет. Поэтому тут в этом плане немножко должно повезти. Но пока мы с вами разговариваем на сегодня для него ситуация в «Майами» по конкуренции на позиции пятого номера хорошая. Другое дело, что в течение июля еще будут обмены, уйдет Данкан Робинсон, вместо него кто-то приедет, там будет происходить какая-то трансформация с составом. Поэтому посмотрим в конце июля, что произойдет. Но вот на сегодня кажется, что для него ситуация будет благоприятная.
Рекламодатель: pari.ru
2VtzqwML6KA
— На позиции центра, насколько я понимаю, у него два конкурента сейчас?
— Да, Келел Уэйр и Бэм Адебайо, который играет «пятерку», когда Уэйр на скамейке. Но, еще раз повторюсь, мы не знаем, сколько будет в итоге больших, кого они подпишут из свободных агентов, кого они могут получить в результате трейдов. Еще очень многое произойдет за июль, поэтому пока шансы оценивать рано. Я думаю, что более предметный разговор по игровому времени и по роли возможен будет в сентябре, когда начнется так называемый ветеранский лагерь, когда уже будет понятно, кто претендует на 15 мест гарантированных контрактов и еще трое двусторонних, и кого еще добирают, и кого еще смотрят.
— Он уже немного поварился в команде, прошел какие-то тесты, например, стал одним из лучших на динамометре. Какая-то обратная связь у него с вами была?
— Он пока всего три дня тренируется с ними. Надо понимать, что это не тот «Майами», который будет в сезоне. Там реально не больше 6−7 человек всего из команды. Поэтому пока рано говорить, что это основные конкуренты. Но Келел Уэйр там, литовец Каспарс Якучионис, которого выбрали на драфте, тоже. Команда готовится к Летней Лиге. Но, повторюсь, пока какие-то прогнозы на сезон давать рано. Я думаю, что не раньше октября, за месяц до начала регулярки, мы посмотрим, какой расклад, как он выглядит, что с конкурентами, кто на его позиции, это будет понятно.
— Были какие-то еще варианты у Влада, кроме «Майами»?
— Да, был вариант с «Денвером», которому нужен запасной центровой. И Влад хорошо провел воркаут с ними, и мы общались с «Денвером». Они его хотели, у них, как и у «Майами», не было выбора во втором раунде драфта. Они не могли его выбрать на драфте, они сразу нас предупреждали. Но в итоге вариант с «Майами» был более понятный, более конкретный, поэтому, как только Влада не выбрали во втором раунде, через пару минут мы с «Майами» договорились.
— Сейчас, когда Влад уже в «Майами», ваша работа с нимзаканчивается или она будет продолжаться?
— Работа не заканчивается, она в каком-то смысле только начинается. Тем более это не та ситуация, когда у него большой гарантированный контракт. Это все-таки история, когда его ситуация даже в течение одного сезона будет меняться. И нужно постоянно быть внутри, в процессе, в общении с клубом, с игроком. И следить за ситуацией, находиться там с ним много времени, смотреть, как он прибавляет, как он работает. Это довольно живая и активная работа.
— С кем из руководства «Майами» вы уже общались?
— Мы на уровне ассистентов главного тренера пока разговариваем. Я видел всех, естественно, потому что мы были в Чикаго на драфт-комбайне. И у нас было совместное мероприятие в Лос-Анджелесе с нашими партнерами Clutch Sports — большим американским агентством, с которым мы работаем. Оно называется Pro Day. Это 2-часовая тренировка для всех игроков, которых Clutch Sports готовил к драфту, около 10 игроков. На этом мероприятии мы виделись со всем менеджментом «Майами». Там был и легендарный президент клуба Пэт Райли. До самого Майами я пока не долетел, но думаю, что окажусь там в сентябре.
— Можно, кстати, провести параллели с тем же Тимофеем, потому что оба центровые и оба не были выбраны на драфте, но подписали контракт.
— У Тимофея была немножко другая ситуация. Тимофей изначально заходил на гарантированное соглашение хорошее, полноценное, трехлетнее. У Влада путь более тернистый. Я думаю, что ему будет сложнее. Все-таки двусторонний контракт — это немножко не та же история, что гарантированное соглашение. Но я думаю, что на сегодня шансы хорошие, возможностей много. Будем надеяться, что у него получится.
— Мне кажется, что центровому проще заиграть в НБА, учитывая, что это более редкая позиция и сильный центровой — это штучный продукт.
— Российскому и европейскому центровому полегче пробиться в НБА, потому что конкуренция ниже. Их просто физически меньше. Людей 2,16 в мире просто меньше, и занимается баскетболом меньше. Но при этом надо понимать, что качество игрока и требования к этому качеству в НБА довольно высокие. Поэтому в современном баскетболе высоким ребятам тяжелее.
— Есть еще такой важный момент, склонен или не склонен игрок к травмам. Особенно для центрового, наверное, это очень важно.
— Это никак не связано с позицией. Травмы — это то, что мы не можем прогнозировать, и то, на что невозможно закладываться, поэтому в этом плане это не зависит ни от позиции, ни от человека. Травмы — это история, от которой невозможно застраховаться, невозможно прогнозировать. Травмы в спорте есть всегда, при этом есть Микел Бриджес, который играет 10 сезонов подряд, 600 или 800 матчей без травм, без замены. И никто не знает почему. Это не потому, что он как-то тренируется, или у него какая-то позиция, или у него там какой-то вес определенный. А есть люди, у которых после драфта рассыпаются колени в первом сезоне. Это совершенно непрогнозируемая история. И медицина современная вам ответов не даст, как это спрогнозировать и почему это происходит. Просто спорт и нагрузка, не показанные обычным людям, это действительно вредно. Но кто-то это выдерживает на протяжении долгих лет, а кто-то нет. Просто другое дело, что количество матчей в NBA, когда у человека, доходящего до финала, под 100 игр, это, конечно, многовато в современном мире. При том, какой баскетбол активный вид спорта. Но опять, почему у кого-то получается, а у кого-то нет? Почему Мозгов в 2015 году отыграл 102 или 103 матча подряд и не был травмирован ни разу. Мы не знаем, как это работает.
Рекламодатель: pari.ru
2VtzqwML6KA
— Может быть, раскроете, какой из ваших клиентов сейчас подходит к следующему большому шагу? Возможно, НБА или команда Евролиги.
— Евролиги на сегодня нет в России. Из тех, кто мог бы уехать в Евролигу, понятно, что тот же самый Голдин готов заходить в любую команду Евролиги на заметную роль. Я думаю, что в России в целом на сегодня из игроков 18+ нет ни одного человека, который гарантированно зашел бы на заметную роль в НБА. В больших европейских клубах много кто может играть, я с ходу назову человек 15-20 россиян, в том числе моих подопечных. Вопрос в другом. Чтобы играть в Евролиге, нужно пройти эти ступени: зайти сначала в слабую команду, получить опыт. Мы никогда этого не узнаем пока нас не пустят в Евролигу обратно. Но 3 клуба в Евролиге играли, и не меньше 15 человек регулярно выходили на площадку и играли заметную роль, а наша сборная становилась чемпионом Европы. И заходила в медали в 11-м, в 12-м году, поэтому поколение, которому тогда было 25−27. Так что у нас есть игроки, все нормально, вот там внизу сейчас Андрей Мартюк тренируется, центровой «Локомотива-Кубань». Просто говорить о международных соревнованиях надо, когда эти соревнования вернутся.
— У российских клубов нет возможности выступать в Евролиге, но у российских игроков же есть возможность выступать за европейские клубы.
— Они не востребованы. Они в Европе конкурируют с американцами. Вот и все. Это главная проблема. Американцев слишком много, поэтому российский игрок всегда будет проигрывать по соотношению цена-качество американскому. Поэтому в Европе сегодня не играет ни один россиянин. А по поводу НБА — это просто колоссальный разрыв в уровне. Поэтому на сегодня, повторюсь, 18+ российских игроков я не вижу, кто гарантированно заиграет в НБА.
— Максим, какие цели и амбиции у вас лично, как у агента, на ближайшие 5 лет?
— Ну вот, наверное, следующего Голдина воспитать. Все-таки проект был наш такой с самого начала. И я считаю, что Влад оказался там, где оказался благодаря своей работоспособности, именно не таланту природному — бегать, прыгать, играть в баскетбол — а таланту работать, и нашим возможностям, и тому, как мы эту работу выстроили. Вот я бы хотел, чтобы в ближайшие лет 5−7 мы бы еще одного человека подготовили для НБА. Это было бы, наверное, хорошей такой амбициозной задачей. К сожалению, очень непростой.
— Что бы вы посоветовали молодым игрокам и их родителям, которые мечтают об НБА?
— Я не думаю, что есть какой-то совет, честно говоря, что можно было бы им сказать. Я думаю, что нужно абстрагироваться от НБА, Евролиги, Лиги ВТБ и прочего. И просто заниматься любимым делом, если баскетбол действительно нравится. Вот и все. А дальше прогнозировать, куда эта дорога выведет и на какой уровень игрок поднимется, практически невозможно. Это в большинстве определяется талантом, который у него есть от природы. Надо просто любить то дело, которым занимаешься.