Сын бывшего сенатора Вадима Тюльпанова и член чеченского регионального отделения «Единой России» Владислав Тюльпанов сам себя называет самым молодым и известным политиком в России. Тем не менее в заголовки новостей он попадает совсем не за политические инициативы — тут то ролик, где Владислав объезжает пробки с мигалками, то листовки по всему городу со ссылкой на запрещенную соцсеть, то отношения с порноактрисой Катей Самбукой.
Источник:
«Фонтанка.ру»
Зачем Владислав стремится в политику, как относится к хейтерам, почему его не приняли в «Единую Россию» в Петербурге и кто помогает сыну экс-сенатора — Владислав Тюльпанов рассказал в интервью «Фонтанке».
«Я не знаю, что бы я делал, если бы мой отец был тиктокером»
— Владислав, почему вы вообще решили удариться в политику?
— Честно сказать, с детства такого желания не было. У меня отец был достаточно известным политиком, председателем Заксобрания в Петербурге и сенатором. И вот, к сожалению, когда его не стало в 2017 году, буквально через пару дней как будто бы что-то перевернулось внутри меня и мне стала безумно интересна политика, все, что связано с политикой, все политические новости.
— В чем этот интерес проявлялся?
— Читал новости, изучал государственное устройство. Кто за кем, кто первый, кто второй, как устроена структура власти. Какие у кого полномочия, кто кому подчиняется, кто кому не подчиняется. Мне почему-то казалось это все очень интересным. Ну и потом пришла такая мысль вступить в «Молодую гвардию» «Единой России», стать активистом.
— Вы в том числе записывали ролики, где вы прикидываетесь политиком. Вас критиковали и говорили, что вы подражаете Владимиру Путину. Тогда в этом была какая-то доля иронии — вы ребенок, но у вас свой кабинет, как у чиновника. Но прошло около восьми лет — и вы в соцсетях также сидите у себя в кабинете и рассказываете про какие-то решения Дональда Трампа. Нет ли такого, что вы так и не отошли от образа и как о реальном политике о себе не заявили?
— Мне всего 20 лет, поверьте, я еще успею заявить о себе. Что касается моих видео и каких-то заявлений, я считаю, что любой политик, прежде чем занять какую-то должность, все равно должен стать известным. В том, что я делал в 13 лет, может, были какие-то детские моменты, но исключительно из-за того, что рано погиб мой отец. Тогда многие писали: «Вот, у вас погиб отец, все, ваша семья уже как бы ничего не решает, вы никто». Мне хотелось показать, что это абсолютно не так, что вот сын перенимает дело отца. Исключительно в хорошей манере.
— На ваш взгляд, какими чертами должен обладать молодой политик? Образование, навыки?
— Должен быть смелым, должен быть лидером, должен иметь собственное мнение, не бояться отстаивать это мнение. И никогда не надо быть среди толпы, вот это стадное мышление.
— У вас был такой опыт, когда вы выступали открыто против мнения толпы?
— Вот, например, когда началась эра TikTok. Какая-то дурость с перекрашиванием ногтей, волос в розовый цвет. Мальчикам юбку надевают в TikTok. Я в целом блогеров не очень люблю — не надо развлечения записывать в официальную профессию. Тиктокер — это что за профессия такая, шут-дурак? Снимай тиктоки у себя дома, даже зарабатывай на рекламе, но у тебя должна быть профессия, образование. Мой отец занимался политикой, и он был для меня примером. Я не знаю, что бы я делал, если бы мой отец был тиктокером.
«Shaman, Екатерина Мизулина и я»
— Вот вам 20 лет — вы сами какое образование получили?
— Я в начальной школе отучился в 56-й гимназии. Закончил ее хорошо, но не с отличием. Не было такого, что я был отличником всегда — я учился средне-хорошо. Даже, наверное, что-то общее с Владимиром Владимировичем Путиным, который говорил, что он не всегда в институте хорошо учился. Заканчивал школу я в московской православной Гимназии Святителя Василия Великого, которую построил Константин Малофеев — такой православный олигарх. После 10-го класса я пошел в колледж туризма, но потом посоветовался с другими людьми — и перешел в колледж РАНХиГСа. Это конкретно то место, где учат будущих юристов и политиков.
— Будущих юристов и политиков — все-таки в университете, а не в колледже.
— Ну, колледж — это подготовка, там программа та же самая, просто более легкая. А потом ты поступишь в университет — будет скидка на обучение и учиться будет легче. А еще после колледжа я сразу могу пойти на второй курс — сейчас я колледж закончил, этой осенью пойду в университет.
— Но ЕГЭ вы не сдавали?
— Нет, потому что я сдавал экзамены, которые в колледже сдаются. Они заменяют ЕГЭ.
— Колледж РАНХиГСа — это все-таки не закрытое элитное учреждение, поступить туда может кто угодно. Как у вас отношения с одногруппниками складывались? Вы же уже были публичным человеком.
— Да нормально относились абсолютно. Нет, конечно, какая-то там часть молодых людей… Ну, у некоторых всегда были протестные настроения, не только по отношению ко мне, но и в целом к власти, к политической обстановке. Ничего с этим не поделать. Мне главное, как я сам себя чувствую и к себе отношусь.
— Мы с вами встречались в детском доме — тогда вы приехали с охраной. На пары вы тоже с охраной приходили?
— Я всегда на пары приходил один. Колледж, я считаю, безопасное место абсолютно. Ну, сопровождающие лица просто рядом с колледжем были, но никто со мной за одной партой не сидел. Я же не боюсь людей, тем более своих одноклассников.
— А они вас?
— Они меня тоже не боятся. Бояться нужно тогда, когда ты сделал что-то плохое или сказал за спиной. Ну вот например злостные комментарии в Instagram* (принадлежит признанной экстремистской и запрещенной в России организации Meta**. — Прим. ред.) Я с некоторыми даже встречался — смельчаки, конечно.
— Лично встречались? Это как?
— Просто очень много людей в Instagram* (принадлежит признанной экстремистской и запрещенной в России организации Meta**. — Прим. ред.) и в целом интернете пишут много гадостей. Чаще всего это смешно просто, и я не обращаю на это внимание. Мне нравятся эти комментарии, я понимаю, что любое внимание — это неплохо. Но когда было хорошее настроение, я мог зайти, ткнуть пальцем в какой-нибудь комментарий и написать автору в директ: «Давай встретимся. Приходи ко мне в кабинет и скажи то же самое». Чаще всего, конечно, писали: «Извините». Но были те, кто пришел сюда.
— Стоп, я правильно понимаю, что вы пригласили к себе домой на ковер человека, который вам неприятный комментарий написал? Как ваш разговор выглядел вообще?
— Ну человек говорил, что просто хотел встретиться, чтобы я обратил на него внимание.
— На вашем сайте есть раздел с часто задаваемыми вопросами. Так вот, там все вопросы о вашей семье и родственниках. И — «Кто такая Катя Самбука?»
— Я просто давно на сайт не заходил. Надо, наверное, обновить информацию.
— Но информация о вашей недавней поездке в Курскую область на сайте же есть.
— Я лично на сайт не заходил, я же не умею, я не профессионал по сайтам, у меня есть специальный человек.
На вопрос, сколько специальных людей работает на молодого политика, Владислав отвечать отказался.
— Но тем не менее. Вы строите карьеру в политике. Вам не обидно, что вы как политик людей не интересуете? Зато интересует ваша семья и ваша бывшая девушка.
— Абсолютно не обидно, всему свое время. Сейчас вопросы такие, через какое-то время вопросы будут другие. Надо всегда отвечать прямо и честно. Если людям что-то интересно, пускай спрашивают. Мне не на что обижаться, главное, что вопросы так или иначе касаются меня, а не кого-то другого.
Читайте также
— Вы себя позиционируете как молодой политик. Многие молодые политики начинают с того, что идут в муниципальные депутаты. Вы пошли по другому пути, при этом у вас нет ни профильного образования, ни релевантного опыта. Как вы считаете, такие люди, как вы, могут называть себя политиками? Еще и самыми молодыми и известными в России.
— Я был членом Молодежного парламента, сейчас я член партии «Единая Россия». Это все равно политическая организация и политическая партия. Значит, слово «политик» здесь уже можно применить. А политик — это и общественный деятель, который просто является лидером мнений, публичным человеком, у которого есть ряд хороших, правильных инициатив, которые он может к будущим протолкнуть.
— Блогеры, которых вы так не любите, — это тоже публичные люди и лидеры мнений.
— Они лидеры мнений, но продвигают часто не совсем нужное мнение. Направленное на бунтарство, а не на консолидацию нашего общества.
— Вы какое мнение продвигаете?
— Я продвигаю, что нужно всегда иметь собственное мнение и трезво оценивать обстановку. Не надо идти против власти и против системы, тем более, когда ничего страшного в стране не происходит. Я всегда в качестве примера беру трех людей — Shaman, Екатерина Мизулина и я. Конечно, негатив есть, но просто таких, как мы, должно становиться больше.
«Не надо переть против власти»
— А если молодой человек, который, как и вы, в 13 лет начал интересоваться делами государственными, но не обладает такими связями и ресурсами, хочет пойти в политику — что ему делать?
— А тут смотря какие у него политические взгляды, какую политическую партию и чье мнение он поддерживает. Если он поддерживает, например, нашу партию «Единая Россия», он может быть активистом «Молодой гвардии». Конечно, надо двигаться с теми, у кого большая сила. Не надо переть против власти. Лично я разделяю абсолютно мнение всего руководства страны. А есть много примеров разных, когда молодые люди присоединялись к штабам Навального*** (признаны экстремистской организацией и запрещены на территории РФ. — Прим. ред.). Они сейчас где-то за границей либо у разбитого корыта, их история уже закончена.
Поэтому молодежи надо правильно выбирать, с кем развиваться. Только родители имеют большое влияние на своих детей. Если родители сидят целыми днями на кухне и поливают грязью все, что происходит — конечно, ребенок в такой атмосфере не может вырасти и думать, что все хорошо. А если родители, например, здравые, патриоты своей родины, и разговоры у них в доме правильные, то и ребенок будет нормальным.
— У вас дома были правильные разговоры?
— Были правильные, хорошие разговоры. И вырос я в политической обстановке, и мне абсолютно все нравилось.
— Но все-таки, вы уходите в крайности. Да, есть партии, у которых есть ресурсы, были радикальные оппозиционеры. Но есть ведь и молодые активисты, которых волнует какая-то тема — например, актуальная для Петербурга градозащита. Допустим, хотят снести историческое здание или любимый в муниципалитете сквер — молодой человек хочет отстоять родное для него место. Что ему делать? Если не вступать в «Единую Россию».
— Одному отстоять будет очень сложно, не имея ресурсов каких-то или известности. Поэтому я считаю, что надо быть причастным к какому-то большому движению. Ты можешь в «Молодой гвардии» вынести на обсуждение какой-то вопрос и вместе устроить митинг. Как говорится, вместе мы сила.
— Митинги у нас в городе сейчас запрещено устраивать. Действуют антиковидные ограничения.
— Санкционированные митинги. На открытом воздухе все разрешают проводить. Концерты, массовые мероприятия. Не знаю, никаких запретов я не видел. Вступайте в «Молодую гвардию», и все будет хорошо. Можно будет на митинги ходить — очень хорошие, с правильным настроем.
В Петербурге в очередной раз, до конца 2025 года продлены антиковидные ограничения. Их всего два — запрет на одиночный пикет и организацию концерта без согласования со Смольным.
Читайте также
— Вы же довольно долгое время и в публичном поле — а у вас был какой-то такой опыт, когда удавалось что-то отстоять или помочь жителям?
— У меня ни с кем не было никаких противоречий. С какой-то сторонней силой, чтобы что-то отстаивать. И ко мне лично с просьбами никто не обращался о какой-то помощи. Какое-то здание… У меня никто ничего не отнимал, и я не хотел ничего у кого-то забирать или что-то поменять. Надо просто людям помогать, надо чувствовать, что людям нужно, их запросы. И чаще всего лучше оказывать поддержку точечно. Я стараюсь помогать лично от себя. Вот у меня есть официальная страница в Instagram* (принадлежит признанной экстремистской и запрещенной в России организации Meta**. — Прим. ред.), мне пишут тысячи запросов туда. Я все читаю, все отсматриваю, и потом вот из этого и создаются мои поездки, мои какие-то благотворительные дела.
— Точечная помощь — это здорово, но она не имеет непосредственного отношения к политической деятельности. Я тоже могу съездить в детский дом и в Курскую область. Это же не делает меня политиком. Точно так же, как это не делает политиками миллионы людей, которые помогают и бойцам в зоне СВО, и детским домам, и беженцам из Курской области.
— Я с вами согласен. Здесь дело в другом. Чтобы вносить какие-либо инициативы или законы инициировать, нужно быть в статусе депутата Госдумы или члена Совета Федерации. В статусе члена партии «Единая Россия» ты не можешь вносить законы. Просто озвучивать предложения можно, но это не значит, что они будут услышаны и этот закон выйдет.
«Мой отец, Валентина Матвиенко и Владимир Путин»
— Вы много говорите о молодежи — что она должна быть правильно воспитана, патриотична, должна любить свою страну. Как этого добиться?
— Чаще всего, к сожалению, молодые люди воспринимают патриотизм и патриотическое воспитание, любовь к своей родине как какую-то навязанную им браваду. И воспринимают это с сарказмом, да. Вот у нас есть, например, такой артист — Shaman. Мне он очень нравится. А молодежь к нему скептически относится, для нее кумир — какой-нибудь рэпер типа Моргенштерна**** (признан в России иноагентом. — Прим. ред.). А лучше бы Shaman был кумиром или Надежда Кадышева.
— Кто для вас кумир? Может быть, какой-то политический деятель?
— Ну, это взрослые люди.
— Даже если взрослые, на кого бы вы хотели, как на политика, равняться?
— Ну это три человека. Мой отец, Валентина Ивановна Матвиенко и Владимир Владимирович Путин. Главные три примера.
— А что именно вы бы хотели от них перенять?
— Ну вот например, от моего отца — это любовь к людям и как его любили люди. Вот если выйти пройтись по городу и спросить мнение любого человека про Вадима Тюльпанова, все говорят хорошо. И это большое исключение. Про многих чиновников говорят не очень лицеприятные вещи, а про него всегда говорят хорошо. Чаще всего люди относятся к нему по-доброму. Надо уметь правильно создать образ, чтобы люди воспринимали тебя хорошо и любили. У меня зачастую это не получается.
— А как вы считаете, почему так получается? Люди вас не понимают?
— Априори потому что я сын известного политика. Это сложно сделать, потому что с рождения будет отношение как к барскому сынку. От этого никуда не уйти.
— Но не всегда же дети знаменитых родителей сталкиваются с таким хейтом. Например, актера Ивана Янковского очень любят, хотя он из актерской семьи. Его уже не воспринимают как сына или как внука.
— Политика и творчество — это абсолютно разные вещи. Вот у нас когда дети учителей становятся учителями или дети врачей становятся врачами, никто никакого блата не прослеживает. А если дети политиков становятся политиками, здесь сразу прослеживается блат.
— Какой может быть блат в работе учителя или врача в государственном учреждении?
— Это я просто как пример сказал. В работе артиста больше смотрят на талант и на умение понравиться людям. А с политикой это еще сложнее. В политике как-то очень сложно. Если ты был ребенком кого-то из известных политиков, ты не сможешь, к сожалению, отделиться. Все равно будут себя воспринимать как сына. Это навсегда останется.
— Вы не думаете, что это может быть отчасти оправданно? Такое отношение зачастую связано с тем, что люди думают: раз вы чей-то сын, значит, у вас изначально было больше ресурсов и возможностей попасть в большую политику? И в этом случае заслуги воспринимаются не как самостоятельный путь, а как-то, что вас на это место поставили и вы получаете все, о чем пожелаете. С артистами так не работает — ну представишь ты публике свою дочь, но народу насильно мил не будешь, если пишешь плохие песни.
— Может быть, отчасти люди имеют право на такое мнение, но могу вам сказать на собственном примере — люди в государственной системе очень прислушиваются к тому, что происходит в публичном пространстве. Если есть какие-то недовольства, то чаще всего, наоборот, тебя с фамилией известного чиновника не поставят на какую-то должность. Поставят другого, с менее известной.
Когда избирался первый созыв Молодежного парламента, все писали, что я его возглавлю и парламент создается под меня. Так вот, даже разговора об этом не было — мне было 16 лет. И председателем стал другой человек, нейтральный абсолютно. И никто никого не протаскивал. Наоборот, мне было сказано, что не нужно выдвигаться даже на пост председателя, чтобы не подтвердить эти разговоры.
«Токсичный, скандальный шлейф» Кати Самбуки
— Тогда вот вам было сказано, что не нужно выдвигаться, потому что вы сын знаменитого политика. А в ситуации с тем, как вы стали членом чеченского отделения партии «Единая Россия», было что-то схожее?
— Нет, ничего не было абсолютно. Изначально я думал вступить в партию от Санкт-Петербурга, Но потом у нас завязалось очень хорошее, теплое общение с таким сенатором — Сулейманом Геремеевым. Это близкий друг моего папы. И он организовал мне поездку в Чеченскую Республику. И так как я был членом Молодежного парламента в Петербурге, членом «Молодой гвардии» в Петербурге, мы посчитали, что было бы неплохо для разнообразия пойти в партию от Чеченской Республики.
В партии у нас нет привязки к регионам — все просто члены партии «Единая Россия». В партийном билете не написано о какой-то республике. Это просто формальная привязка.
Читайте также
— Так раз вы были в молодежных организациях в Петербурге, отец у вас работал в Петербурге, вы сами живете в этом городе — разве не имеет смысл как раз вступать в партию именно здесь?
— Ну, на тот момент было принято такое решение.
— Но вы тогда сказали моим коллегам, что вам помешали вступить в партию в Петербурге. Цитата: «Была дана негласная команда не дать мне вступить в региональное отделение». Потом Александр Бельский это заявление опроверг. И вы сейчас говорите, что решили вступить в партию в Чечне для разнообразия.
— Не получилось вступить в партию в Петербурге. Я вам скажу обтекаемо. Я житель Санкт-Петербурга, мой отец здесь был и руководителем регионального отделения, и изначально мне хотелось вступить в партию в Петербурге, но это реально не получилось сделать. Честно говорю. На тот момент я обращался к Вячеславу Серафимовичу Макарову. Он предложил попробовать вступить в партию в Ленинградской области, но у них там тоже какие-то свои проблемы были. Тогда я обратился к Дмитрию Грызлову, он все-таки является не последним человеком в партии. И даже его отец Борис Вячеславович Грызлов сказал, что пока у меня такой токсичный, скандальный шлейф, он не готов брать меня в партию. Он сказал, что надо сделать ряд добрых дел, которые этот шлейф перекроют. Тогда это будет возможно.
Сейчас уж ситуация немного расслабилась. Просто вступить в партию в Петербурге я пытался полтора года назад, когда мы еще встречались с Катей. На тот момент я и мои отношения были токсичными, и это не хорошо бы отразилось на репутации партии. Но я свои заявления не опровергаю — были сложности со вступлением в партию, но личного конфликта с Бельским у меня не было.
Читайте также
— Общаетесь ли вы со своей крестной (Валентиной Матвиенко, спикером СФ) и комментирует ли она как-то ваши политические решения?
— Этот вопрос я не комментирую.
— Не комментируете, общаетесь ли вы или как она относится к вашей политической деятельности?
— Конечно, я и моя мама поддерживаем с ней отношения. Валентина Ивановна очень долго работала с моим отцом, они были близкими друзьями, коллегами. А что касается моей политической активности — мы обсуждали это в личных беседах, но то, что происходит в наших личных беседах, я говорить не буду.
Про Катю Самбуку, фейковую помолвку и долги
— Вы говорили, что должны быть хорошие песни — как у Shaman, как у Надежды Кадышевой. Простите, а у Кати Самбуки — хорошие песни?
— А дело не в песнях. Когда я с Катей Самбукой знакомился, я даже не знал, что она певица. И ни одной её песни не слышал. Меня Катя заинтересовала с другой стороны, как девушка.
— И поэтому вы решили сделать ей предложение?
— Предложение я не делал. Мы были парень и девушка, мы не были в браке.
Читайте также
— Так погодите, вы же публично объявили о том, что решили пожениться. Рассказывали, какой у вас будет свадьба.
— Мы всегда говорили о том, что мы противники того, чтобы ставить штамп в паспорте. И для меня всегда был непонятен вот этот стереотип. Меня все в тот период спрашивали: «Ну что, когда ты будешь жениться?» Я говорил — я жениться не собираюсь. Я живу с человеком вместе, для меня он близкий. И для меня церемония свадебная — это как день рождения или Новый год. Можно собрать близких людей у себя на даче или в ресторане, одеться красиво в костюм и в свадебное платье и обменяться кольцами.
Изначально вообще у меня был большой страх об этом говорить, боялся, что нас где-то сфотографируют. Мы всегда ходили в капюшонах и в маске. Если приходили в какой-то клуб или ресторан, всегда брали отдельный зал или столик далеко от людей. Тогда о наших отношениях знали только родственники.
— Как так получилось, что ваши отношения стали публичными? Кто-то слил информацию в сеть?
— Да, информация утекла случайно, мы пошли на ПМЭФ вместе.
— Вы скрывали отношения — и пришли на ПМЭФ, где сотни журналистов, вместе с Катей Самбукой?
— Смотрите, я пришел к тому, чтобы о них заявить спустя где-то год, только полтора, нашей совместной жизни. Я, честно говоря, изначально вообще не думал, что так получится. Многие думают, что это пиар-история, но это было не так. К сожалению, я даже разругался с семьей своей из-за Кати. И был большой скандал.
— Кстати об этом. Вы говорили, что из-за отношений с Катей у вас «все порушилось». Почему так произошло, как вы считаете?
— Моя семья не особо поддержала мой выбор. Мне было сказано, что мне нужно заниматься своим будущим образованием, учебой, если я хочу построить политическую карьеру, а не семейной жизнью с человеком, у которого трое детей.
— То есть дело было в том, что вы рано погрузились в семейную жизнь, а не в том, что вы встречаетесь с порноактрисой?
— Она не порноактриса.
— Но в эротических шоу она же участвовала.
— Да, эротические шоу были, но это не порнофильм.
— А что это? Искусство?
— Нет, это, конечно же, не искусство, но все равно разница между этим есть. Я вам хочу сказать честно, мне на тот момент обычная девушка не была бы интересна. Мне вот всегда по жизни хочется чего-то такого яркого, необычного. Того, чего нет у других. То, что обычно люди в комментариях обсирают, а мне это нравится.
Читайте также
— Вы говорили, что с началом отношений пришли финансовые трудности. Доступ к деньгам семьи был отрезан, для семейной жизни нужны были деньги. Вы и у подписчиков деньги просили, и в долги влезли. Удалось расплатиться на данный момент?
— Конечно удалось, все хорошо.
— Удалось, потому что снова помирились с семьей или потому что появились другие источники дохода?
— И помирился с семьей, и другие источники дохода появились. Но за этот год, скажем так, жизнь начала возрождаться и меняться в лучшую сторону. Потому что изначально не совсем правильно брать ответственность за других людей, и тем более за детей, если ты сам на ногах ещё не стоишь.
— Но все-таки отношения сильно сказались на вашей политической карьере, хоть и принесли определенную популярность вам лично. Но есть понятие известности, а есть понятие репутация. Вот лично для вас что важнее?
— Все должно быть в балансе. Ничего страшного в том, что молодой человек встречался с девушкой. Я же не с мужиком жил.
Про поездку в Курскую область и источники дохода
— Вы недавно ездили в Курскую область. Удалось помочь кому-то?
— Вообще я планировал поездку достаточно давно, так как я с первых дней помогаю беженцам. Первая моя поездка была в Тихвин — в пункт временного размещения. Конечно, всегда для меня было важно поддержать именно граждан нашей страны, граждан своей страны. И, конечно, я знаю, что люди там очень сильно пострадали, особенно в приграничных районах. И моя поездка была направлена на то, чтобы помочь именно этим людям.
Мы приехали в пункт временного размещения, там 400 человек находятся, дети и их родители. Мы привезли туда гуманитарную помощь, одежду, канцелярские товары, игры развивающие, несколько стиральных машин. Второй точкой стал мемориал в Курске, где можно было возложить цветы, почтить память людей, которые погибли. Третьей — штаб «Народного фронта». Им была передана гуманитарная помощь — медикаменты и самое необходимое. Ну и главное, куда мы отправились, — к многодетной семье, которая лишилась своего жилья в результате обстрелов. 11 детей — 5 приемных, 6 родных — бабушка, муж, жена. Мы приехали, оказали финансовую помощь. В каких размерах — говорить не буду. Но я думаю, что семья спокойно сможет жить несколько месяцев и не будет ни в чем нуждаться.
Поездка в Курскую область, июнь 2025 года
Поездка в Курскую область, июнь 2025 года
— Эта помощь — она от вас лично?
— Лично от меня.
— Все-таки вы 20-летний парень, который только-только окончил колледж. А у вас есть какие-то свои источники дохода, чтобы вы могли вот так вот людям помогать?
— Вы знаете, что я публичный человек. У меня есть социальные сети, где можно совершенно спокойно зарабатывать на рекламе. Скоро будет принят закон, который запрещает рекламой заниматься в Instagram* (принадлежит признанной экстремистской и запрещенной в России организации Meta**. — Прим. ред.), но за это время была заработана определенная сумма денег и вложена под проценты.
Понятно, что все будут говорить, что это деньги отца. Это всегда говорят. Да, в том числе это и деньги отца. Не вижу в этом ничего плохого. Главное, куда они идут. Если они идут на пьянство, разгуляйство и какой-то — вот это полный беспредел. А если ты тратишь деньги эти с умом, на свое развитие или на помощь нуждающимся людям, ничего не вижу в этом плохого.
— А что вы рекламировали?
— Одно из последних — это автоперевозчиков, которые помогают купить какую-то машину иностранную. Это проверенные люди, мы лично у них заказывали машину, только поэтому я рекламировал. Либо, я помню, патриотическое движение обращалось ко мне.
«Пришло в голову набрать запрос — самый молодой и известный политик России. И Яндекс выдал меня»
— Почему вы решили называть себя самым молодым и известным политиком России? Вы же явно не самый молодой — есть муниципальные депутаты младше, и очевидно не самый известный.
— Я очень часто пользуюсь Яндексом, всегда смотрю новости про себя, про свою семью, и меня интересуют разные запросы. Например, самый влиятельный человек в России, самый популярный журнал, самый там рейтинговый канал. И мне пришло в голову набрать такой запрос — самый молодой и известный политик России. И Яндекс выдал меня.
— Так у вас сайт так называется.
— Это было еще до сайта. Уже после я решил так переименовать. А по поводу известности — среди молодых я самый известный. Кто известнее меня? Только если дети Рамзана Кадырова, Ахмат и Адам.
— Вы лично с ними знакомы?
— Нет.
— А с Рамзаном Кадыровым?
— С Рамзаном Ахматовичем знакомы лично. С детьми нет.
— Он как-то повлиял на то, что вы стали членом «Единой России» именно в Чеченской Республике?
— Больше, наверное, не Рамзан Ахматович. Там уже не на что было влиять. Мы общались с Сулейманом Геремеевым, мы думали сделать совместный проект Молодежного парламента Петербурга и молодежи Чеченской Республики.
— Что это был за проект?
— Проект был на словах, мы его обсуждали, у нас никаких конкретных бумаг там нет. В Чеченской Республике как раз начали активно развиваться дети Рамзана Ахматовича, и мы подумали создать движение общественное, которое я бы возглавил в Петербурге, а они — в Чечне.
— То есть был придуман план, чтобы вы занимали главенствующую роль в некоем движении, но суть этого движения, чем оно будет заниматься и какую цель преследует, вы не придумали?
— Просто была такая идея. Идея же имеет право на существование.
Про ролики с мигалками и листовки со ссылками на запрещенную соцсеть
— Вы в своих соцсетях довольно откровенны.
— Я абсолютно честен. Люди, поверьте, очень умные и сразу чувствуют, они могут отличить фальшь от правды. Люди и так все все понимают, кто как живет, у кого что есть.
Читайте также
— И то, что вы ездите с мигалками, объезжая пробки, люди тоже и так знают? И вы решаете это не скрывать, а выложить себе в аккаунт.
— А с чего вы взяли, что я езжу с мигалками? Я считаю, заострять внимание нужно не на этом, а заострять внимание лучше на том, какая оказывается людям помощь, на том, сколько людям делается хороших и правильных дел.
— Вы же все равно публичный человек. И вот вы говорите, что нужно заострять внимание на помощи. Ну так выкладывайте к себе в соцсети, как вы людям помогаете, а не ролик, где вы в сопровождении машин ДПС объезжаете пробки.
— У меня большая часть роликов именно об этом. Зайдите на мою страницу, я могу вам лично скинуть ссылки и написать, где какая поездка. Там большая часть роликов именно на это и направлены.
Источник:
Ксения Пирогова / «Фонтанка.ру»
— Ну то есть ГАИ и мигалки вас по городу не сопровождают?
— Нет, конечно.
— А что это тогда? Видеомонтаж?
— Конечно. Это видеомонтаж. Нет, никакие машины ГАИ с мигалками меня не сопровождают. Вообще могу сказать, последние два с половиной года я чаще всего ездил на самокате по городу.
— Тогда давайте к другой истории. Вы расклеили листовки со своей фотографией — кустарным методом разместили в двух столицах ссылку на запрещенную в России социальную сеть.
— Смотрите, мы исправились. Добавили ссылку на телеграм-канал.
— Но Instagram*-то (принадлежит признанной экстремистской и запрещенной в России организации Meta**. — Прим. ред.) никуда не делся.
— Instagram* (принадлежит признанной экстремистской и запрещенной в России организации Meta**. — Прим. ред.) тоже присутствует. Это же моя страница.
— Я понимаю, и многие продолжают им пользоваться. Проблема не в том, что у вас есть там блог. Смотрите, я журналист. И если я выложу статью, где не промаркирую Instagram* (принадлежит признанной экстремистской и запрещенной в России организации Meta**. — Прим. ред.) как запрещенную соцсеть, меня оштрафуют. А вы размещаете, как сами говорили, 100 тысяч листовок безо всякой маркировки. Вам закон не писан?
— Листовка не является средством массовой информации и поэтому закон, который распространяется на СМИ, не может распространяться на листовку. Перед тем, как сделать какое-то такое широкое публичное действие, я советуюсь с разными юристами. В норме закона не прописано, что на листовке должно быть в скобочках указано, что это экстремистская социальная сеть. Если бы такая необходимость была, на всех листовках было бы так написано.
В комитете по печати администрации Петербурга на вопрос «Фонтанки» ответили так: «Да, это несанкционированный самоклей. Выявлено 15 павильонов с элементами вандализма одинакового характера. Оператор наружной рекламы обратился в полицию. Остановочные павильоны будут приведены в надлежащий вид в ближайшие часы».
— То есть вы бы это указали, но все равно бы призывали переходить именно в свой Instagram* (принадлежит признанной экстремистской и запрещенной в России организации Meta**. — Прим. ред.)?
— Да. Так как мой Instagram* (принадлежит признанной экстремистской и запрещенной в России организации Meta**. — Прим. ред.) исключительно патриотический. Исключительно за президента нашей страны, за Российскую Федерацию за власть и против западной пропаганды — на их же платформе.
«Покровителей у меня нет»
— В вашей политической деятельности вам кто-то помогает?
— Нет, честно сказать. Есть, конечно, люди, которые советуют в каких-то вопросах вести себя потише, меньше делать провокационных заявлений.
— Кто, например?
— Ну, я не буду называть имен, но есть просто люди, какие-то достаточно известные политики, которые дружили с моим папой и с которыми у нас просто теплые отношения. Но, как вы видите, я чаще всего не прислушиваюсь к этим советам.
— Считалось, что ваш покровитель — это Вячеслав Макаров. Он как-то комментирует ваши действия в публичном поле?
— Не знаю, кто так считал. Нет, у нас просто хорошие отношения с Вячеславом Серафимовичем. Потом пришел как председатель ЗакСа Александр Бельский. И с ним у нас тоже очень хорошие теплые отношения. Покровителей у меня нет — я стараюсь находить общий язык со всеми руководителями. Вячеслав Серафимович Макаров просто друг нашей семьи, а не покровитель. Как и Александр Николаевич Бельский, друг нашей семьи.
— Они как друзья семьи не говорили вам: «Владислав, ну вот листовки ты эти повесил. Это была плохая идея»?
— Нет, про листовки никто ничего не говорил. Говорили по другим моментам, но я, к сожалению, не прислушался тогда. Сейчас жалею об этом.
— С чем это было связано? С вашей политической деятельностью?
— С моей семейной жизнью.
Статуса иноагента мало — нужен враг народа
— Если бы вы стали депутатом Госдумы, что бы вы в первую очередь вынесли на обсуждение? Какую проблему бы захотели решить?
— Я вижу одну основную проблему — патриотическое воспитание молодого поколения. Это нужно делать правильно и поэтапно. У нас есть статус иноагента — это неплохой статус, но он особо не имеет влияния на людей, которые его получили. Да, они не могут получать доходы от рекламы. Но у Максима Галкина**** (признан в России иноагентом) и Аллы Борисовны Пугачевой денег достаточно — они живут там очень хорошо за границей. Так что мое первое предложение было бы таким — ввести статус врага народа Российской Федерации. Как заслуженный и народный артист: провинился — стал иноагентом, продолжаешь гнуть свою линию против своей страны и власти — враг народа. И у человека, который попал под этот статус, забирают в России все имущество, ему пожизненно запрещают въезд в страну, он лишается гражданства.
Согласно ст. 6 Конституции РФ, россиянина невозможно лишить гражданства по праву рождения.
— Как в вашем представлении стать врагом народа? Нужно что-то говорить плохое про страну или про власть?
— Нужно предать свою Родину.
— Предательство — это размытое понятие. Что вы считаете предательством Родины?
— Предательство — это не размытое понятие, это абсолютно чёткое понятие лично для меня. Человек всю жизнь жил в Российской Федерации, здесь зарабатывал, строил карьеру, зарабатывал огромное количество денег. Люди тебя признали как публичного человека, как артиста. А когда наступило сложное время для страны, ты сказал, что здесь все холопы и рабы, как Алла Борисовна, и уехал за границу. Вот это враг Российской Федерации.
— Кроме учреждения статуса врага народа, у вас еще есть идеи и инициативы, которые вы бы внесли на рассмотрение?
— Я бы хотел предложить приравнять лжеминирование к терроризму. Очень часто происходят такие звонки, что где-то что-то заминировано, а по факту есть какая-то реальная проблема в другой части города. Все службы сбегаются на вызов, а в этот момент может что-то другое произойти. Поэтому нужно приравнять все, что связано с минированием, к настоящему терроризму, чтобы даже мыслей не было у людей, как сделать.
— Признание террористом — это очень жестокая мера. А если по дурости позвонил мальчишка 11-12 лет?
— Эта ответственность должна наступать, допустим, с 16 лет. То есть уже с более осознанного возраста. Есть же вандалы или совершенно отбитые люди, которые в 20−25 так могут сделать, нажраться и позвонить.
— Вы пока говорите об инициативах, связанных с преступлениями, которые совершены на словах. Есть такое мнение, что за слова не нужно давать большие сроки и совсем уж жестоко наказывать — вы его не разделяете? Возьмем то же лжеминирование — позвонил 18-летний парень, пошутил неудачно, может, в состоянии алкогольного опьянения. Признают его террористом — это сломает ему жизнь раз и навсегда.
— Это будет для всех ярким примером. Никто так потом делать не будет. И чаще всего нужно использовать политику кнута, а не пряника. И она действует. Особенно в условиях, когда идет спецоперация в стране. Конечно, нужно стимулировать общество держаться в одной команде. Потому что у нас и так много изнутри диверсантов, которые пытаются нас всех разбить.
— Стимулировать объединение страны, чтобы граждане были друг за друга и за свою родину, нужно именно кнутом?
— Чаще всего, к сожалению, кнутом.
— Например?
— На сегодняшний день пока у нас все хорошо, никаких проблем нет. Уже все кнуты были давно применены. Я вам конкретно говорю про свои инициативы.
— Тогда давайте к ним вернемся. Еще идеи у вас есть?
— Честно говоря, пока вот каких-то таких ярких не было. Еще, конечно, нужно помогать студентам и молодым парам. Нужно увеличивать стипендии — до размера минимальной оплаты труда.
— А какая у вас была стипендия в колледже?
— У меня — две с половиной тысячи. Три с половиной было у отличников, олимпиадников.
Беседовала Милена Солдатенко, «Фонтанка.ру»
*/** Instagram принадлежит компании Meta, деятельность которой признана в России экстремистской и запрещена.
*** Штабы Навального признаны экстремистской организацией и запрещены на территории РФ
**** Признаны в России иноагентами