Введение
10 июня 2025 года ведущие немецкие СМИ сообщили, что ряд видных социал-демократических деятелей, входящих в так называемые «Кружки мира СДПГ» (Friedenskreise der SPD) [1], подготовили манифест «Обеспечение мира в Европе через обороноспособность, контроль над вооружениями и взаимопонимание» (Friedenssicherung in Europa durch Verteidigungsfähigkeit, Rüstungskontrolle und Verständigung) [2]. Опубликованный 11 июня шестистраничный документ стал попыткой перезапуска не только внутрипартийной дискуссии, но и широкой общественно-политической полемики в ФРГ о будущем архитектуры европейской безопасности. Под манифестом подписались более ста членов партии, включая нынешних депутатов бундестага, а также целый ряд бывших министров, членов земельных парламентов и представителей экспертного сообщества. Общий состав подписантов отражает институциональную и моральную преемственность левого пацифистского крыла партии, включая функционеров времен правительств Шредера и Меркель.
Документ был опубликован на фоне подготовки к июльскому саммиту НАТО, ожидаемого повышения обязательств Германии по военным расходам, а также накануне съезда СДПГ, на котором планируется переизбрание руководства и запуск дискуссии о новом партийном курсе. В этом контексте манифест приобрел значение не только внутрипартийного вызова, но и символического контрапункта в условиях усиления внешнеполитической жесткости нынешнего Кабинета министров. В коалиционном соглашении (9 апреля 2025 г.), в правительственной декларации канцлера Фридриха Мерца 14 мая, а также в заявлениях ведущих представителей правящих партий (глав министерств иностранных дел Йоханна Вадефуля, обороны Бориса Писториуса, ведомства федерального канцлера Торстена Фрая и др.) четко обозначена установка на ужесточение курса в отношении РФ и укрепление военно-политической составляющей трансатлантического партнерства [3]. Антироссийский консенсус активно транслируется и в ведущих немецких СМИ, формируя общественную рамку, в которой манифест сегодня выглядит диссонансом.
Отметим напряженную атмосферу в немецкой политике накануне публикации. В начале июня Б. Писториус получил прямой сигнал от НАТО: Германия должна увеличить численность бундесвера на 60 тыс. чел., обеспечить мобилизационные мощности и подтвердить готовность к обязательствам в альянсе в горизонте до 2029 г. [4] Эти требования сопровождались усилением оборонной риторики на федеральном уровне и острой дискуссией о роли университетов, технологического сектора и гражданского общества в условиях новой милитаризации [5]. Символическую нагрузку усиливает обращение авторов к исторической преемственности Ostpolitik. Публикация манифеста приурочена к важным юбилейным датам: 55-летию Московского договора (12 августа 1970 г.), Варшавского договора (7 декабря 1970 года) и 50-летию Заключительного акта СБСЕ (1 августа 1975 г.). Эти маркеры подчеркивают стремление авторов связать их инициативу с традицией диалога, контроля над вооружениями и формированием общеевропейской архитектуры безопасности, исходящей из принципа ее неделимости.
Основные положения манифеста и их политическая рамка
Манифест начинается с постановки принципиальной рамки — не только геополитической, но и историко-ценностной. Авторы отсылают к 80-летию окончания Второй мировой войны и освобождения от нацизма как к точке отсчета современного миропорядка, подчеркивая его вновь обострившуюся уязвимость. При этом отсутствует привычный для официальной риторики фокус на «агрессии» и «аннексии»: формулировка «российская война против Украины» («der russische Krieg gegen die Ukraine») подана без принятой на Западе негативной оценки, в дипломатически взвешенной форме, открытой для интерпретаций [6]. Такая лексика выделяется на фоне жесткой медийной и правительственной риторики. Тем самым, фиксируется намерение авторов выйти из логики пропагандистской бинарности и противопоставлений.
Показательно и включение в исторический ряд не только юбилейных дат, но и персональных ориентиров: Джон Кеннеди, Вилли Брандт, Рональд Рейган, Михаил Горбачев. Их приводят как примеры ответственного лидерства, способного трансформировать глобальные конфликты в переговорные процессы — от Карибского кризиса до договоров об ограничении вооружений. Через эту рамку формируется контрапункт к современной стратегии конфронтации, создается мост к доктрине общей безопасности (gemeinsame Sicherheit). Авторы рассматривают ее как единственную рациональную альтернативу курсу взаимной эскалации. Таким образом, уже вступительная часть манифеста задает не силовую, а гуманитарно-историческую перспективу обсуждения войны и мира. В ней нет обвинительной риторики, предлагается политико-ценностный код перезапуска.
Авторы манифеста выстраивают свой подход в логике умеренного пацифизма. Она сочетает стратегическую ответственность с принципиальной приверженностью диалогу и контролю над вооружениями. В документе подчеркивается, что обеспечение мира требует не только силы, но и политической воли к переговорам, разоруженческим инициативам и восстановлению дипломатических каналов. Манифест признает важность обороноспособности в условиях растущих угроз европейской безопасности, однако выступает против автоматизма милитаризации, то есть логики «рефлекторного наращивания» вооружений в ответ на каждое усиление угрозы.
Особое внимание уделяется идее усиления европейской ответственности за безопасность. Хотя прямого упоминания термина «стратегическая автономия» в документе нет, подчеркивается необходимость развития собственных оборонных и дипломатических ресурсов — без отказа от трансатлантических обязательств. Формируется осторожная, но осмысленная альтернатива курсу, направленному на наращивание военного потенциала под зонтиком НАТО. Делается акцент на том, что надежная архитектура безопасности возможна только при соблюдении норм международного права и активизации работы существующих институтов, прежде всего ОБСЕ как многосторонней диалоговой площадки, включающей вопросы кризисного урегулирования и режимы доверия.
Поддерживается идея восстановления диалога с «другими частями Европы», при этом Россия упоминается лишь косвенно. Такая формулировка допускает множественные прочтения: с одной стороны, может восприниматься как политически осторожный шаг, с другой — как попытка обойти прямое признание необходимости вовлечения РФ в будущую систему безопасности. Тем не менее, сама постановка вопроса возвращает в повестку необходимость многостороннего переговорного процесса, основанного на признании легитимных интересов всех участников европейского пространства.
Важной составляющей манифеста стали сформулированные авторами практические рекомендации, отражающие стремление к переформатированию европейской политики безопасности на принципах дипломатии, сдерживания и стратегической ответственности. Подчеркивается необходимость скорейшего прекращения боевых действий на Украине при одновременной защите ее правовых интересов, восстановление каналов диалога с Россией и отказ от эскалационных решений, включая размещение американских ракет средней дальности в Европе. Поднимаются вопросы переориентации бюджета в пользу борьбы с бедностью и климатическим кризисом, критически оцениваются намерения фиксировать расходы на оборону в процентах от ВВП. Важным акцентом также становится призыв к ядерному разоружению и возобновлению усилий по контролю над вооружениями в преддверии конференции по ДНЯО 2026 г. Отдельное внимание уделяется необходимости учета интересов стран глобального Юга и недопущению военного втягивания ЕС в конфликты в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Полный перечень предложений изложен в заключительной части манифеста [7].
Манифест, таким образом, предлагает не полный отказ от западной военно-политической логики. В рамках преемственности Ostpolitik речь идет о балансировке средствами дипломатии, международного права и контроля над вооружениями. Авторы указывают на необходимость осмысленного сдерживания, сочетаемого с политикой деэскалации, а не ее подмены военной мобилизацией как единственным, с точки зрения германского политического истэблишмента, допустимым инструментом.
Политический контекст и внутрипартийная реакция
Манифест вызвал заметный резонанс в немецком политическом пространстве, прежде всего в силу состава подписантов и политико-семантической направленности текста. Он был инициирован представителями левого крыла СДПГ, среди которых — депутаты бундестага Рольф Мютцених (бывший председатель фракции) и внешнеполитический эксперт Ральф Штегнер, экс-глава партии Норберт Вальтер-Борьянс, бывший статс-секретарь Гернот Эрлер, почетный президент Римского клуба Эрнст Ульрих фон Вайцзеккер и др. Всего подписантов более ста: представители партийного аппарата, земельных организаций, ветераны социал-демократии, сотрудники близких к партии научных и аналитических учреждений. Действующие федеральные министры и официальные партийные структуры участия в инициативе не принимали.
Лидеры партии — в лице сопредседателя Ларса Клингбайля и главы фракции Маттиаса Мирша — публично дистанцировалось от манифеста, охарактеризовав его как «позицию отдельных кругов». Против высказался Б. Писториус [8]. Внутри партии формально документ не имеет обязательной силы, однако в условиях подготовки к предстоящему съезду СДПГ он спровоцировал оживленную дискуссию о внешнеполитической идентичности социал-демократии [9]. Характерна осторожная позиция сопредседателя Саскии Эскен, заявившей о «важности контроля над вооружениями», но не поддержавшей сам манифест. Отдельные депутаты фракции заняли критическую позицию, другие избегали прямых оценок, что свидетельствует о сохраняющемся внутрипартийном напряжении между сторонниками курса Zeitenwende и сторонниками переосмысления Ostpolitik в новых условиях [10].
Реакция оппозиционных и партнерских по коалиции партий была преимущественно негативной и сопровождалась резкой риторикой [11].
Представители ХДС/ХСС во главе с канцлером Ф. Мерцем, Й. Вадефулем и Т. Фраем обвинили авторов манифеста в попытке ревизии линии Zeitenwende и выразили сомнение в политической уместности документа. Депутат Редерих Кизеветтер поставил под вопрос способность подписантов «извлечь уроки из российской агрессии» и увидел в манифесте отступление от линии солидарности с Украиной.
Мари-Агнес Штрак-Циммерман, депутат Европарламента от СвДП, раскритиковала манифест как идеалистичный и не учитывающий реалий агрессивной внешней политики России. Представители партии «Союз 90/Зеленые» также отреагировали сдержанно-критически, подчеркнув, что манифест, на их взгляд, не дает четкого ответа на вызовы, стоящие перед европейской безопасностью, и не предлагает реальных альтернатив.
Левые силы продемонстрировали более фрагментированную реакцию. В партии «Левая» звучали как слова поддержки за попытку вернуться к дипломатии, так и упреки в недостаточной конкретике. Руководство партии стремилось дистанцироваться от восприятия манифеста как конкурирующего курса, но признало его значимость для внутрипартийной дискуссии. Партия Сары Вагенкнехт выразила готовность к сотрудничеству с подписантами, расценивая манифест как подтверждение наличия трещин внутри коалиции.
«Альтернатива для Германии» приветствовала манифест как отголосок тех позиций, которые сама партия отстаивала с начала конфликта. По мнению ее представителей, документ стал проявлением «трезвого взгляда» на ситуацию, на фоне чрезмерной ориентации правительства на милитаризацию и отказ от дипломатических усилий.
Таким образом, реакция на манифест выявила не только глубину внутренних расхождений в СДПГ, но и дискурсивную поляризацию в немецкой политике в целом: каждый из лагерей прочитал в нем отражение собственных страхов, а не возможностей для стратегического баланса [12].
Во многих публикациях ведущих немецких СМИ звучала мысль о «пропагандистской выгоде для Москвы», о том, что документ может быть воспринят как «подарок Кремлю» или способствующий подрыву единства Запада в вопросах безопасности и поддержки Киева. В основном манифест оценивался журналистами как вызов доминирующему нарративу.
Перспективы и значение манифеста
Несмотря на ограниченное институциональное влияние, публикация манифеста стала важным интеллектуально-политическим событием. Документ зафиксировал существование альтернативной линии мышления внутри правящей коалиции. Она унаследована от Ostpolitik и культуры разрядки, адаптированной к современной конфигурации угроз. Авторы подчеркивают необходимость комбинации обороноспособности и диалога. Это косвенный сигнал: рациональный язык дипломатии и стратегического баланса не исчез из германской политической культуры.
Внутри страны документ может стать отправной точкой для возобновления дискуссии о будущей архитектуре европейской безопасности. В экспертной среде он уже воспринимается как дискурсивная альтернатива концепции Zeitenwende. Его потенциальными «адресатами» в Европе могут стать политико-аналитические круги Австрии, Венгрии и Словакии, а также отдельных представителей академического и гражданского сообщества в странах Бенилюкса, где существует ограниченный, но устойчивый интерес к менее милитаризованным сценариям развития ЕС и НАТО.
Отдельного внимания заслуживает потенциальное восприятие манифеста в столицах ключевых партнеров ФРГ по ЕС и НАТО. В Париже, где военная поддержка Украины сочетается с осторожным позиционированием в рамках европейской автономии, документ может быть воспринят как сигнал наличия альтернативного курса внутри одной из ведущих партий Германии, но без прямой угрозы атлантической солидарности. Но из-за отсутствия координации на уровне Елисейского дворца, отношение к нему будет сдержанным, скорее, как к внутрипартийному эпизоду, чем к потенциальному внешнеполитическому развороту. В Лондоне реакция будет более настороженной: любые намеки на «реинкарнацию Ostpolitik» могут быть интерпретированы как проявление потенциальной мягкости Берлина в отношении Москвы. При этом в британской экспертной среде документ может быть отмечен как интересный симптом политического плюрализма в ФРГ, но не более. В Польше возможный отклик будет, напротив, преимущественно негативным. Варшава традиционно рассматривает любые попытки восстановления диалога с Москвой как угрозу региональной стабильности и трансатлантическому единству. Даже дипломатически выверенные формулировки документа могут быть интерпретированы как сигнал «усталости от Украины» и признак возможного дрейфа части немецкого истеблишмента в сторону умиротворения. Особенно это актуально в контексте высокой чувствительности Польши к историческим нарративам и вопросу доверия к ФРГ как стратегическому партнеру в сфере обороны.
Что касается государств Балтийско-Скандинавского макрорегиона, то в силу жесткой линии внешнеполитического и оборонного позиционирования, а также активной медиализации российской угрозы, подобные дискурсы там маргинализированы или вытеснены. Однако именно эта реактивная политическая среда может со временем — в случае смены общественного настроения — проявить интерес к архивированным сегодня голосам умеренности.
В международном плане манифест вряд ли будет воспринят в США и НАТО как институциональный сигнал — скорее, как проявление немецкой внутриполитической неоднородности. Вместе с тем, он свидетельствует о наличии дискуссионного поля, что важно на фоне доминирующего тренда на блоковую лояльность и ограничение межкоалиционной критики.
Для России анализируемый документ представляет принципиальный интерес как проявление альтернативной рациональности в среде немецкой социал-демократии. Он не означает смену внешнеполитического курса Германии, но подтверждает, что внутри ключевой партии правящей коалиции сохраняются точки зрения, открытые к переоценке стратегии конфронтации. Их следует понимать не как декларацию поворота, а как сигнал о наличии структурной и ценностной неоднородности в немецкой политике, которую следует учитывать в долгосрочной перспективе.
Заключение
Манифест 2025 года, инициированный группой социал-демократов, представляет собой попытку рациональной коррекции доминирующей логики конфронтации. Он не отвергает военно-политическую составляющую безопасности, но настаивает на ее неотъемлемой связи с мерами контроля над вооружениями, дипломатическими усилиями и восстановлением архитектуры общей безопасности в Европе. В этом смысле манифест — интеллектуальный акт сопротивления четко обозначенной Берлином политике милитаризованного автоматизма.
Его институциональный вес остается ограниченным: отсутствие поддержки со стороны партийного и правительственного руководства, равно как и критика со стороны большинства партнеров по коалиции, свидетельствуют о пределах его непосредственного влияния. Вместе с тем, сам факт публикации такого документа сохраняет пространство для дискуссии, отсылая к наследию Ostpolitik как возможному источнику обновления.
Символическая и дискурсивная значимость манифеста может возрасти в случае усиления запросов на стратегическую переоценку текущей конфигурации безопасности. В этом контексте внимательное наблюдение за внутрипартийной динамикой в СДПГ, медийной реакцией и экспертными оценками в ФРГ и за ее пределами может дать важные ориентиры для внешнеполитического прогнозирования. В частности, это актуально для России как страны, заинтересованной в снижении рисков конфронтации на европейском направлении и выстраивании каналов для политического анализа в условиях затяжного кризиса.
Впервые опубликовано в журнале «Аналитические записки Института Европы РАН (Выпуск II) № 19, 2025 (№ 387).
1. «SPD-Friedenskreise» — «консультативный орган, который регулярно собирается для обсуждения вопросов мирной политики СДПГ». В него входят различные «круги, объединения и рабочие сообщества, например: Эрхардд-Эпплер-круг, Вилли-Брандт-круг, Общество Иоганнеса Рау, СДПГ 60 плюс, Инициатива "Больше дипломатии", Демократическая левая 21, "Политика разрядки сейчас!", "Друзья природы", Рабочая группа мира Бремена и Кёльна» (Erhard-Eppler-Kreis, Willy-Brandt Kreis, Johannes-Rau-Gesellschaft, SPD 60 plus, Mehr-Diplomatie-wagen, Demokratische Linke 21, Entspannungspolitik Jetzt!, Naturfreunde, AK Frieden Bremen und Köln). См.: Manifest. Friedenssicherung in Europa durch Verteidigungsfähigkeit, Rüstungskontrolle und Verständigung. SPD-Friedenskreise. URL: https://augengeradeaus.net/wp-content/uploads/2025/06/20250611_Manifest_SPD-Friedenskreise_Friedenssicherung_in_Europa.pdf (дата обращения: 14.06.2025).
2. Ibidem.
3. См. также: Белов В.Б. Российский вектор внешней политики правительства Фридриха Мерца // Аналитические записки Института Европы РАН. (Выпуск II) № 15, 2025 (№ 383). С. 37-44. DOI: http://doi.org/10.15211/analytics21520253744; Белов В.Б. Первое правительственное заявление Ф. Мерца: самолегитимация и мобилизация // Аналитические записки Института Европы РАН» (Выпуск II) № 17, 2025 (№ 385). С. 53-60. DOI: http://doi.org/10.15211/analytics21620255360
4. Biederbeck M. Die Nato fordert – Pistorius liefert? Wirtschaftswoche. 07.06.2025. URL: https://www.wiwo.de/politik/deutschland/bundeswehr-die-nato-fordert-pistorius-liefert/100133405.html (дата обращения: 14.06.2025).
5. Например, в начале июня 2025 г. в Мюнхене прошло мероприятие «Хакатон безопасности» (Sicherheitshackathon) при поддержке НАТО, Минобороны ФРГ и компаний германского ВПК. Его проведение сопровождалось протестами и резкой критикой со стороны ряда научных организаций, профсоюзов и левых студенческих объединений. Противники расценили его как попытку милитаризации гражданской науки и инструмент PR-легитимации военной индустрии в академической среде. В центре критики – нарушение «гражданской оговорки» (Zivilklausel), действующей в ряде университетов и исключающей участие научных учреждений в военно-технических разработках. Zivilklausel – закреплённое в уставах многих немецких университетов обязательство использовать научные исследования исключительно в мирных, гражданских целях – было введено в качестве реакции на милитаризацию науки в XX в. и отражает приверженность части германского академического сообщества пацифистским и гуманистическим ценностям. Участие университетов или студентов в проектах ВПК (включая хакатоны с участием НАТО) рассматривается как нарушение этических и правовых норм вузовской автономии. См.: Thalmeyer L. Coden für den Frieden? Oder Hacken für den Krieg? Wirtschaftswoche. 08.06.2025. URL: https://www.wiwo.de/politik/deutschland/hackathon-coden-fuer-den-frieden-oder-hacken-fuer-den-krieg/100132735.html (дата обращения: 14.06.2025).
6. Еще один раз используется термин «нападение, нарушающее нормы международного права» (völkerrechtswidriger Angriff).
7. Manifest. Friedenssicherung in Europa… Op. Cit.
8. Pistorius bei "maybrit illner": Friedensmanifest "völlig befremdlich". zdfheute. 13.06.2025. URL: https://presseportal.zdf.de/pressemitteilung/pistorius-bei-maybrit-illner-friedensmanifest-voellig-befremdlich (дата обращения: 14.06.2025).
9. Lautsch E., Schlieben M. Eine Partei ringt mit dem Frieden. Die Zeit. 11. Juni 2025. URL: https://www.zeit.de/politik/deutschland/2025-06/spd-manifest-krieg-russland-lars-klingbeil (дата обращения: 14.06.2025).
10. Positionspapier gegen Aufrüstung erschüttert die SPD. NOZ. 12.06.2025. URL: https://www.noz.de/deutschland-welt/politik/artikel/manifest-gegen-aufruestung-erschuettert-die-spd-die-reaktionen-48840495; SPD-Initiative fordert Friedenspolitik statt Aufrüstung. Tagesschau.11.06.2025. URL: https://www.tagesschau.de/inland/innenpolitik/spd-manifest-russland-100.html (дата обращения: 14.06.2025).
11. См., например: „Manifest“ der SPD-Linken: Die sonderbare Sehnsucht nach Frieden mit Russland. Die Presse. 12.06.2025. URL: https://www.diepresse.com/19787081/manifest-der-spd-linken-die-sonderbare-sehnsucht-nach-frieden-mit-russland; SPD-Papier zu Putin - AfD applaudiert, CDU zweifelt an Lernkurve. n-tv.12.06.2025. URL: https://www.n-tv.de/der_tag/SPD-Papier-zu-Putin-AfD-applaudiert-CDU-zweifelt-an-Lernkurve-article25828326.html; Brisantes Russland-"Manifest" sorgt für Entsetzen: "Jetzt gerade? WTF?". Focus. 12.06.2025. URL: https://www.focus.de/politik/deutschland/manifest-mehrere-prominente-spd-politiker-fordern-gespraeche-mit-russland_dfa7bddf-3791-4424-8e6e-bde423a81351.html (дата обращения: 14.06.2025).
12. Отметим содержательный ответ потенциальным критикам Манифеста его основного соавтора Р. Штегнера, опубликованный 11 июня на немецком аналитическом Интернет-портале Ciccero: „Über Waffen kann jeder Trottel reden, aber Diplomatie ist die wirkliche Kunst“. Interview mit Ralf Stegner. Ciccero. 11. Juni 2025. URL: https://www.cicero.de/aussenpolitik/manifest-stegner-mutzenich-ukraine-russland-spd-interview?etcc_cmp=250611_1937&etcc_med=Push (дата обращения: 14.06.2025).