Дорогие омичи!
80 долгих лет прошло с того счастливого майского дня, когда над поверженным Рейхстагом был водружён красный флаг народа-победителя! С тех пор День Победы остаётся для нас праздником, объединяющим поколения. Вечная память героям, павшим на полях Великой Отечественной. Низкий поклон ветеранам, труженикам тыла, узникам концлагерей, жителям блокадного Ленинграда, которые сегодня рядом с нами. Именно они, пережившие ужас войны, доносят до нас сквозь десятилетия героическую историю подвига нашей страны. Мы будем помнить и передадим эту святую память нашим детям и внукам.
Поздравляю всех омичей с Днём Победы! Желаю крепкого здоровья, мира и благополучия. Пусть этот праздник всегда служит свидетельством величия нашей Родины. Мы гордимся нашими дедами и прадедами и будем их достойны!
С уважением, Александр Ряполов,
глава Москаленского района Омской области
Война глазами очевидцев
В годы войны более 8000 жителей Москаленского района ушли на фронт, чтобы с оружием в руках защищать Родину. Ещё свыше 2000 были мобилизованы в трудармию. Пять москаленцев стали Героями Советского Союза, четверо – полными кавалерами ордена Славы. А вернулись домой только 1780 человек.
На их долю и на долю тех, кто остался работать на победу в тылу, выпали неимоверные испытания. И сегодня земляки с гордостью вспоминают каждого.
Время неумолимо, и всё меньше рядом с нами свидетелей тех страшных военных лет. И потому так дороги нам их рассказы, в которых оживает память.
К юбилею в районе издали книгу о фронтовиках. В ней подробно рассказано о каждом. Отдельные главы посвящены женщинам – защитницам Родины и детям войны, пережившим ужас концлагерей и эвакуированным в Сибирь из блокадного Ленинграда.
Семнадцатилетний фронтовик
Один из героев издания – Алексей Макарович Козец, единственный ветеран, проживающий сегодня в районе. «Он родился в Знаменском районе в 1926 году 29 сентября, а в 1935 году его семья перебралась жить в село Звездино Москаленского района. Когда началась война, на фронт сразу ушли отец и старший брат. В деревне остались старики, дети и женщины. Им приходилось много работать: возить зерно на быках, работать в поле. Пятнадцатилетнему Алексею пришлось бросить школу, нужно было работать. В 1942 году в боях под Москвой погиб отец, его имя увековечено на обелиске в Москве. А в 1943 году призвали в армию сына, на тот момент ему исполнилось семнадцать лет.
После подготовки в омской учебке получил звание младшего сержанта и был направлен на Ленинградский фронт. Алексей Макарович говорит, за время войны успел побывать и простым пехотинцем, и миномётчиком, и пулемётчиком, и командиром орудия. Прошёл от Ленинграда до Кёнигсберга.
Вспоминая свой первый бой под Гатчиной, рассказывает: «Ничего не видел во время первой атаки. Бежал вместе со всеми, а глаза ничего не видели от дикого потрясения. Заняли немецкую оборону – вокруг все было засыпано землей после взрывов снарядов. И вдруг прямо передо мной подымается ком земляной – немецкий солдат, которого, наверное, оглушил взрыв, черный от земли, встал на ноги и кричит: «Гитлер – капут!» Я не убил тогда врага – не смог…»
Ветеран считает, в самых страшных боях его спасла вера. Мать, провожая на фронт, дала ему молитву, и он читал её утром и вечером. И будучи командиром отделения, молился за своих солдат. И все выжили – вернулись после войны домой. Сам ветеран прошел всю войну и ни разу не был ранен.
– Только раз в окопе землей засыпало, тогда каска меня спасла. А вот брату повезло меньше – на Курской дуге потерял ногу. Очень больно вспоминать о сражениях у озера Эзель. Из нашего полка в живых остались лишь шестнадцать человек. Помню, как эстонцы тогда нас с оркестром встречали и от радости плакали, – вспоминает Алексей Макарович.
Девятое мая ветеран встретил в Кёнигсберге, ещё четыре года служил на Чукотке, а потом вернулся в родное Звездино. Здесь в семье у него родились пятеро детей. К боевым наградам он добавил медаль «Победитель социалистического соревнования». А самая дорогая награда – орден Славы II степени.
Повезло, мы остались живы…
Ульяна Павловна Воропаева десятилетней девчонкой своими глазами увидела, что такое война. Старую Руссу, где жила ее семья, немцы захватили уже 9 августа 1941 года. Сначала её мама с тремя детьми, как и многие жители города, несколько недель пряталась в соседних лесах, а потом пришлось вернуться, иначе немцы обещали всех расстрелять. Вернулись, поселились в холодном недостроенном доме на четыре семьи, впроголодь перезимовали. А в один из весенних дней после посевной всех жителей собрали на площади, погрузили в машины и куда-то повезли. Дедушка с бабушкой остались в Латвии, а Ульяна с братом, сестрой и мамой еще долго ехали на поезде. Их везли в Берлин. Ульяна Павловна вспоминает, как до счастливого мая 1945-го они жили в длинных серых бараках и как мама каждое утро уходила на работу.
– Не будет громко сказано, что дети тоже участвовали в войне. И во многих ситуациях именно они поддерживали своих обессиливших от горя мам. Немало детских жизней оборвали выстрелы, взрывы, холод и голод в концлагере. А мне, моим сестренке и брату повезло, мы остались живы, дожили до счастливого дня, когда можно было возвращаться домой, – говорит Ульяна Павловна.
Вернувшись, она не узнала разрушенный город. Почти ни одного дома не осталось в Старой Руссе. Приютила семью двоюродная сестра в деревне, там и жили, дожидаясь возвращения отца. А потом все вместе вернулись в родной город. Ульяна закончила пять классов школы и устроилась работать на завод токарем. Вскоре встретила свою судьбу – солдата-сибиряка Николая Воропаева. С ним и приехала в Москаленский район. Сначала жили в совхозе, затем переехали в районный центр. Здесь выучилась на швею, но работала недолго. Рос третий ребенок, когда ей предложили пойти учиться на продавца. Эта профессия и стала потом основным делом жизни, которому отдала двадцать восемь лет.
Ленинградское детство
Антонине Андреевне Хароловой довелось пережить голод и холод блокадного Ленинграда. Из воспоминаний Антонины Андреевны:
«Наша семья жила в Ленинграде. До войны мы были счастливы. Когда началась блокада, всё поменялось. Не только для нас, для всех жителей города на Неве. Папу на фронт не забрали. Он работал на заводе, где выпускали запчасти для военной техники, снаряды. Мы почти его не видели. Работал завод посменно. Но рабочие почти не выходили оттуда – для фронта, для победы все, насколько могли, трудились сверх нормы.
Однажды папа шёл нас проведать, по пути зашёл к знакомым. Присел у них и уже не поднялся. Умер. Завод помог маме похоронить нашего папу. Выделил лошадь, санки, гроб. Потом уже многие не могли так хоронить родных. У людей были общие гробы, могилы. С мамой остались я и мой шестилетний брат Витя. Мне было чуть больше двух лет. Мы почти сутками лежали с братом в кровати, сил не было двигаться. Мама получала хлеб по карточкам. Принесёт хлебные кусочки домой, раздаст нам. Я маленькая – сразу всё в рот запихивала и съедала. А Витя в ладошке раскрошит и кушает крошки потихоньку. Тогда я прошу его: «Витя, дай мне хлебушка». И он давал…
Мой брат не дожил до эвакуации. Мама зашила его в простыню и вынесла на улицу. Мимо проезжала машина, ехавшая на Пискаревское кладбище. Нашего Витю забрали туда…
Мне так хотелось кушать! Всегда!
Когда разрешили эвакуацию, вместе с нами эвакуировались две мамины сестры. Переправляли нас по Ладожскому озеру в феврале. То тут, то там полыньи. Машина, на которой нас везли, остановилась, дальше ехать не может. До противоположного берега нужно идти пешком. Мама положила меня в саночки, впряглась в них и стала тянуть совсем обессиленная. Тёти, понимающие, что каждая минута сейчас ценна, ведь могут появиться вражеские самолеты, стали говорить: «Наташа, оставь санки. Тоня уже не дышит!» Но мама не оставила меня! Мамочка спасла мне жизнь. На другом берегу ленинградцев ждали с едой и медицинской помощью. Нас отправили в Сибирь».
Так Москаленский район стал для неё вторым родным домом.