Мы ходим в офис или включаем компьютер дома не только ради денег, но и для того, чтобы почувствовать себя кем-то стоящим, увидеть свою востребованность, разделить в своем кругу профессиональные ценности. Работа определяет наш круг общения и стиль жизни, а ее потеря или смена часто воспринимаются как конец света: мы буквально теряем свою личность. Forbes Life выяснил, почему это происходит, как люди на работе скрывают «неудобные» для профессиональной среды грани своей личности и как этого избежать
«Когда я пять лет назад решила, что с журналистикой покончено, я очень долго собирала себя по кускам. Оказывается, всю жизнь я идентифицировала себя исключительно по роду деятельности и месту в профессии, которое я занимала…Я буквально уничтожала себя за то, что каждый день больше не появлялась в телевизоре», — написала в своем Instagram (принадлежит компании Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена) телеведущая и одна из самых известных спортивных журналисток Мария Командная. В 2022 году она решила радикально поменять карьеру: вместо журналистики занялась предпринимательством и основала бренд косметики Superbanka. Тогда, по словам Командной, многие перестали поздравлять ее с днем рождения: «Они тоже ценили во мне то, что шло после запятой».
Через подобный кризис самоопределения проходят многие профессионалы при смене деятельности. Сара Муча, известная политическая обозревательница из Вашингтона, в колонке для Women’s Health рассказала, что ее личность была буквально «завернута в карьеру, как в упаковку», и решив оставить профессию, она испытала «ломку и отчаяние». Брук Болдуин, «лицо» новостей CNN в течение 13 лет, покинула телеканал в 2021 году и прокомментировала: «Понятия не имею, кто я, черт возьми, такая без большой жирной должности».
Необязательно занимать топовые позиции и быть известным, чтобы чувствовать, что профессия тебя определяет. Фил Бэггинс, секретарь в университете Вашингтона, написал в у себя в X (бывший Twitter), когда потерял ставку из-за пандемии: «Знаете, никогда не думал, что моя идентичность так связана с работой. Не в смысле «о, я обожаю свою работу». Просто теперь я испытываю постоянную тревогу и депрессию, как будто у меня отняли смысл жизни». По данным большого исследования Pew Research, 4 из 10 американцев называют карьеру краеугольным камнем своей идентичности. А ВЦИОМ год назад выяснил, что 34% довольных работой россиян главной причиной считают возможность самореализации.
Неудивительно, что, лишаясь работы — добровольно или нет, — мы с трудом можем ответить на вопрос, кто я такой. Для этого феномена психологи стали использовать термин enmeshment — буквально, «запутывание». Изначально его ввел в обиход «отец» семейной терапии, аргентинский психолог Сальвадор Минучин, чтобы описывать нездоровую смену ролей и смешение идентичностей в родственных отношениях. Например, когда ребенок эмоционально становится суррогатным супругом для родителя. Но в последние годы наши отношения с работой стали настолько неоднозначными и интимными, что «запутывание» происходит и в этой сфере.
Enmeshment превратился практически в диагноз — так, бостонский психотерапевт и коуч Джанна Корец написала в Harvard Business Review колонку о том, что почти каждый день к ней приходят рыдающие топ-менеджеры — они говорят, что полностью выгорели на работе, но боятся уволиться, чтобы не потерять себе. В результате Корец открыла клинику Azimuth, специализирующуюся на проблеме профессионального «запутывания». И даже разработала тест на enmeshment с пунктами формата «Мое настроение полностью определяют мои успехи и неудачи в офисе» или «Я жертвую своим ментальным здоровьем в пользу работы».
Работа служит источником ценностей, духовности, общности
Я то, что я делаю, — эта концепция возникла не вчера. Само понятие идентичности ввел знаменитый психоаналитик Эрик Эриксон — и обозначил, что для нее необходимо чувство принадлежности к определенной профессии и соответствующей социальной группе. Кроме того, Эриксон писал, что на продвинутом этапе развития человек начинает задаваться вопросом, что из сделанного мной меня переживет, и искать ответ именно в своей работе.
Ученые из МГУ им. Ломоносова и Финансового университета утверждают, что работа неминуемо становится ведущей деятельностью и сквозной компонентной жизни у любого взрослого человека. Проще говоря, работа обычно дает ответы на ключевые вопросы: кто я такой? чем я похож и не похож на других? куда я стремлюсь? как мне дальше действовать?
Строя карьеру, человек не только знакомится с самим собой, но и видит себя глазами других людей. В той же статье авторы пишут, что профессиональная идентичность часто до предела сближается с личной — по мере осознавания себя как работника с множеством знаний и умений. Executive-коуч Елена Колдаева добавляет, что в карьере мы часто сталкиваемся с вызовами, которые требуют освоения новых навыков, расширения границ мышления. Работа действительно способствует внутреннему росту и развитию, а профессиональные достижения становятся вехами личной истории — трудно не «забрать» все это в свою идентичность.
«Если для традиционного общества базовой характеристикой является принадлежность человека к определенному роду, семье, то индустриальное общество приучило нас к тому, что профессиональная деятельность является самым главным критерием как для самоидентификации, так и для оценки нас со стороны общества, — объясняет Жанна Чернова, ведущий научный сотрудник Института экономической политики им. Гайдара и Социологического института РАН, ведущая подкаста «Такие люди как мы». — Профессиональный статус — это место в социальной иерархии, а место работы — доступ к ключевым экономическим и социальным благам. Система образования, выстроенная на четкой специализации в той или иной области, работает на формирование и закрепление нашей идентичности через профессию. Именно профессия становится базовым элементом идентичности, которая определяет стиль жизни, круг общения, специфику построения жизненного сценария».
Стивен Минц, профессор и колумнист журнала Inside Higher Ed, пишет, что особенно быстро профессиональная идентичность стала вытеснять все остальные после Второй Мировой войны: стремительная урбанизация, рост больших корпораций, активное привлечение женщин на рынок труда. По мнению Минца, все попытки сократить рабочую неделю в западных странах проваливаются в том числе поэтому: люди на самом деле не хотят меньше времени проводить на работе, ведь иначе в свободные часы придется мучительно искать себя. Гэри Кросс, профессор Пенсильванского университета, в книге Free Time: The History of an Elusive Ideal пишет, что работа стала нашим любимым способом построения социальной идентичности и коммуникации с другими людьми. Другие совместные активности, будь то походы в церковь или пение под гитару, не пользуются популярностью. А журналист Симон Стольцофф в своем бестселлере The Good Enough Job говорит о том, что профессиональная идентичность для большинства из нас стала эквивалентом религиозной: работа служит источником ценностей, духовности, общности. Не случайно практически первый вопрос при знакомстве с новым человеком, кем ты работаешь или чем занимаешься. А детей спрашивают, кем ты хочешь стать, когда вырастешь, имея в виду, что «стать кем-то» можно только в карьерном плане.
Смешение идентичностей иногда доходит до абсолюта: когда профессиональная вытесняет личную. По данным большого исследования Deloitte, 60% людей практикуют на работе covering — намеренно скрывают «неудобные» или неподходящие для профессиональной среды грани своей персональности. Пример каверинга — когда мать на работе пытается создать впечатление, что дети ее мало интересуют. Или когда иммигрант вместе со всеми смеется над ксенофобскими шутками. 74% людей, занимающихся каверингом, чувствуют дискомфорт, но 53% уверены, что это во благо.
Проблема без названия: невидимые женщины и «стертые ластики»
С кризисом идентичностей особенно часто сталкиваются женщины, от которых общество требует одновременно быть включенными матерями, заботливыми домохозяйками и успешными профессионалами. Потеря «рабочей» идентичности переживается тяжело. Американская ассоциация психологов в течение 10 лет проводила масштабное исследование ментального здоровья матерей: выяснилось, что работающие матери чувствовали себя более счастливыми и полноценными, чем неработающие. Женщины, сделавшие большой перерыв в карьере ради ухода за ребенком, говорили, что чувствуют себя «стертыми ластиком», «невидимыми», «потерявшими свою суть».
Эти проблемы идентичности описала еще Бетти Фридан в своей знаменитой книге «Загадка женственности» (Загадка женственности» — программный труд, написанный феминисткой второй волны Бетти Фридан в 1963 году. — Forbes Life). Она исследовала феномен неудовлетворенности («проблема без названия»), который испытывали женщины среднего класса, выбравшие роль домохозяйки, несмотря на внешне благополучные условия жизни.
«Проблема без названия заключается в том, что женщины, отказавшиеся от профессиональной деятельности ради семьи, начинают испытывать ощущение пустоты и неудовлетворенности, — объясняет Жанна Чернова. — Несмотря на то, что общество транслирует идею семейного счастья как высшей женской ценности, многие женщины сталкиваются не только с финансовой зависимостью от мужа, но и с отсутствием признания их домашнего труда внутри семьи и социального одобрения за выполнение этой роли. Их вклад в поддержание семейного благополучия воспринимается как должное, что приводит к ощущению невидимости. Эта проблема проявляется в сложности самоопределения и идентификации, когда «жена и мать» — недостаточно для ответа на вопрос, кто я.
При этом женщин, которые увлеченно занимаются карьерой, тоже стигматизируют и осуждают. «Мне долгое время все вокруг говорили, что нельзя столько и так увлеченно работать, и в какой-то момент мне показалось, что со мной что-то не так, — рассказывает Ирина Залевская, глава Zalevsky Group и многодетная мама. — Но потом, становясь более зрелой, исследуя себя, я поняла, что реализация является большой частью моей личности. И перестала с этим бороться, наоборот, я черпаю в этом много энергии».
Переключать идентичности тоже тяжело
Жонглировать идентичностями не менее тяжело, чем полностью отказываться от одной из них: на работе «включать СЕО», а дома — «оставлять начальницу за порогом». Все справляются с этим по-разному. «Дома я использую навыки управления хаосом, а на работе — заботу и поддержку, свойственные маме. Вместо идеального баланса важна гибкость. Иногда семья выходит на первый план, иногда — работа, — комментирует Светлана Горкунова, руководитель цветочного направления ГК «Горкунов». — Мои ценности помогают находить баланс. Если то, что я делаю, соответствует моим приоритетам, я не чувствую себя «разорванной».
Марианна Снигирева, СЕО образовательной платформы «Нетология», считает, что «две шляпы одновременно носить нельзя». «Для всего есть свое место, свои границы. Я умею выключать СЕО, когда становлюсь мамой. При этом мой сын знает, что когда я на работе и когда я СЕО, я стану мамой только в критических ситуациях. Во мне много желаний и способностей, которые я не могу реализовать в материнстве. Например, у меня всегда была склонность к лидерству, управлению процессами и проектами. А дома мне хочется быть слабой, мягкой, теплой — это тоже часть меня». Клинический психолог Назанин Моали в интервью Washington Post заметила, что для женщин вообще не существует правильного ответа на вопрос, чем ты занимаешься, — кому-то не понравится ответ: «Я топ-менеджер», кому-то — «Я мать и жена».
Конечно, смешение идентичностей затрагивает и мужчин. «Мужчинам при выходе на пенсию или потере работы может быть еще тяжелее, — объясняет Жанна Чернова. — Потому что женщины традиционно занимались домом и детьми, пытаясь совместить все это с карьерой. А они кроме работы ничего не видели, и лишиться профессии — это для мужчины социальная смерть». Wall Street Journal в статье «Перестаньте спрашивать людей, кем они работают» рассказывает о нью-йоркском предпринимателе Джеймсе Рейчерте: оставшись без работы, он поехал с женой в Канаду, где той предложили хорошее место, и напечатал себе визитки «Трофейный муж». Психолог Джулема Кужелева добавляет, что люди, чувствующие кризис идентичностей, часто уходят с головой в виртуальный мир — ведь в социальных сетях или компьютерной игре ты можешь создать ту личность, которую хотел бы иметь.
Как распутать идентичности
Первый шаг к тому, чтобы распутать свои идентичности, — признать, что их может быть много, в том числе профессиональных. «Особенность XXI века в том, что у большинства из нас нет какой-то супермиссии. Ушли те времена, когда ты был сапожником или булочником, и твои деды и дети тоже, ремесло передавалось через поколения, — объясняет Юлия Жданова, бизнес-тренер, куратор и тьютор бизнес-программ в МШУ «Сколково». — Сейчас мир очень гибкий, люди часто меняют род деятельности, абсолютно любые роли женятся, если они не конфликтуют».
Жанна Чернова добавляет, что для современного рынка труда характерна высокая доля неопределенности: профессиональные траектории становятся менее предсказуемыми, а карьерные переходы — более частыми. Люди все чаще не работают по полученной специальности, меняют места работы или форматы занятости. В результате приходится самостоятельно выстраивать сложную конфигурацию своей идентичности, основанную на множестве ролей, проектов и связей. Профессор Insead Генрих Грев считает, что нам пора забыть мантру «Будь верен себе» и принять мысль о том, что аутентичность не всегда значит постоянство.
Антон Кириллов, серийный предприниматель, инвестор, сооснователь HRTech-сервиса «ОВорк», уверен, что основной ключ к тому, чтобы поженить несколько идентичностей, — баланс в тайм-менеджменте и самоопределении. «Скажу на своем опыте: как только я начинаю фокусироваться на чем-то одном, начинается перекос, и часть жизни просто теряется. Первый путь — выстроить баланс, просто осознать, что происходит перекос, и начать подмечать ситуации, когда вы проводите за работой время, которое можно было бы провести наедине с собой или с семьей. Второй, более экстремальный путь — просто подождать и выгореть настолько, что вам уже ничего не захочется. В один прекрасный момент вы начнете задавать себе вопросы, чего вы хотите от жизни и как ее видите, произойдет переоценка убеждений. Это как выбросить все из гардероба и заново его собрать».
Исследователь и контрибьютор американского Forbes Черил Робинсон предлагает следующие шаги по возвращению своей личной идентичности:
- Избавиться от прошлого. Если вы покинули работу, символически попрощайтесь с ней: сожгите старые визитки, измените информацию в соцсетях.
- Перезагрузить свой успех. Можно составить список не связанных с работой поступков и вех, которыми вы гордитесь.
- Поставить новые цели. Они должны быть и личными, и профессиональными, а главное — соответствовать вашим ценностям.
- Попросить фидбек. Опросите друзей, родственников и бывших коллег — каким человеком они вас считают, какие качества ценят в вас.
- Заняться собой. Забота о физическом и душевном здоровье, будь то прогулки, танцы или медитации, помогает нам сконнектиться со своим «я».
- Пробовать новое. Выход из зоны комфорта всегда помогает открыть неожиданные грани своей личности.
- Вести дневник. Записывая чувства и мысли, мы заново открываем свою личность.
Бизнес-тренер Юлия Жданова советует «распутываться», используя икигай — японский способ поиска ценности жизни. Для этого нужно разобраться с четырьмя базовыми вопросами: что мне нравится? что я умею делать хорошо? как я могу принести пользу миру? что даст мне средства к существованию? На пересечении ответов и будет находиться икигай, то есть, личностный и профессиональный баланс.
Для перезагрузки идентичности эффективны техники работы с бессознательным, например арт-терапия и другие связанные с творчеством методы, добавляет психолог Джулема Кужелева: «Важно развивать в человеке аутентичное поведение, искать те сильные стороны и таланты, которые он не может присвоить. Из них, как бусин, и будет называться структура личности, — объясняет Кужелева. — Безусловно, внутри каждого из нас много субличностей, но они составляют единое целое. Проявив каждую из этих субличностей, мы можем понять, как они влияют на жизнь, и научиться вызывать на авансцену именно ту часть себя, которая нужна в определенных обстоятельствах. Ты можешь одновременно быть прекрасной матерью, отвязной танцовщицей и тимлидом в IT». Главное — следуя заповеди фильма «Субстанция», помнить, что «не существует ее и тебя, вы — единое целое».
А еще придумать альтернативные ответы на вопрос, чем ты занимаешься. Например, клинический психолог Назанин Моули советует уточнять, что именно собеседник хочет о вас узнать: как вы проводите свободное время, где любите гулять или чему учились в университете. Или поступать как Дэвид Джонсон, бывший стратегический консультант из Нью-Йорка. «Когда люди спрашивают, чем я занимаюсь по жизни, я отвечаю — жгу!»